— Я думал, что сад будет хорошим вариантом. Погода хорошая, и другие жители находятся в кафетерии на обеде, так что у вас будет уединение.

— Показывайте дорогу. — сказал Нино.

Доктор Митчелл в нерешительности перевел взгляд с Нино на нас, затем повернулся и повел нас внутрь особняка.

Я не была уверена, что ожидала увидеть нечто более похожее на тюрьму, и была приятно удивлена.

Внутри пол был выложен стерильным камнем, а стены выкрашены в приглушенный желтый цвет, вероятно, из-за его успокаивающих свойств.

— Она уже ждет снаружи. — сказал доктор Митчелл.

— Одна? — резко спросил Нино.

— С ее опекуном.

Брови Фабиано поползли вверх. Он был напряжен, осторожен. Он и Нино были вооружены пистолетами и ножами. Адамо не разрешили взять их с собой, потому что Нино боялся, что мать может наложить на них руки.

Мы вошли в огромный сад, и доктор указал на скамейку.

Женщина с короткими темными волосами сидела рядом с крупным мужчиной в кустах.

Поведение Нино мгновенно изменилось, в его мышцах и выражении лица появилось что-то темное и первобытное, что заставило меня забеспокоиться.

Фабиано тоже заметил это и слегка коснулся руки Нино, заставив его встретиться с ним взглядом.

— Нино, мы с Адамо пойдем вперед, а ты подождешь здесь?

Нино кивнул и повернулся к доктору.

— Вы можете уйти, и сиделка тоже.

Доктор Митчелл выглядел так, будто несогласен, но потом передумал и помахал рукой сиделке, чтобы та подошла.

Адамо и Фабиано медленно направились к скамейке. В конце концов только мы с Нино остались в начале тропинки, глядя вниз на скамейку.

Фабиано остановился прямо перед ним. Адамо поговорил с матерью и сел рядом с ней.

Нино подошел на несколько шагов ближе, его тело наполнилось напряжением.

Мы остановились на приличном расстоянии, вне пределов слышимости, но достаточно близко, чтобы увидеть шрамы от ожогов на руках женщины. Шрамы от того, как она пыталась убить своих мальчиков, перерезав им вены и сжигая заживо.

Она обернулась, посмотрела на нас через плечо, и у меня перехватило дыхание. Глаза у нее были серые, как у Нино.

Нино потянулся за пистолетом, но я коснулась его руки. Его взгляд метнулся ко мне, чужой и ненавистный, но более того — затравленный.

— Не сегодня. — прошептала я. — Пусть Адамо получит этот момент.

Нино кивнул и опустил руку.

Я сжала наши пальцы, чтобы показать ему свою поддержку.

Миссис Фальконе все еще смотрела на нас, но в основном на меня. Ее неизменное внимание заставляло меня нервничать. Что-то в этом было слишком сильное.

Адамо проследил за ее взглядом и что-то сказал, что заставило ее кивнуть и повернуться к нему.

Я судорожно вздохнула. Нино внимательно наблюдал за происходящим, его глаза горели ненавистью, которую я обычно видела только на лице Римо.

Наконец Фабиано подал знак, и Нино помахал рукой сиделке, которая ждала в дверях. Миссис Фальконе снова уставилась на нас, когда Адамо и Фабиано возвращались.

Я была рада, когда мы сели в машину, и Нино тоже. Он сразу же завел машину и увез нас.

— Ну как? — тихо спросила я.

— Она была милой, немного растерянной. Она несколько раз назвала меня Римо. — сказал Адамо.

Нино дернулся, и машина на мгновение вильнула.

— Эй. — сказал Фабиано, наклоняясь вперед. — Хочешь, я поведу машину?

Нино не обратил на него внимания, его пальцы крепче сжали руль.

— Ты что думаешь, Фабиано? — спросила я.

Он пожал плечами, не отрывая взгляда от затылка Нино.

— Что-то в ней было не так, и я не просто хочу сказать, что она сумасшедшая.

Адамо смотрел в боковое окно с потерянным выражением лица.

— Ты хочешь снова навестить ее? — спросила я его.

Нино издал тихий звук, но ничего не сказал.

— Я так не думаю. Было странно видеть ее. Я думал, что почувствую что-то, но она незнакомка… слово «мать» для меня пусто.

Несмотря на его слова, я могла слышать скрытую тоску в его голосе, желание большего, связи, которой никогда не будет.

• ── ✾ ── •

Я могла сказать, что эта встреча все еще занимала мысли Нино днем позже, когда мы лежали в постели. Он не был таким спокойным, как обычно, и не спал всю прошлую ночь. Там было скрытое беспокойство, которое заставило меня волноваться.

Римо ушел работать в Сахарницу, когда мы отправились в гости, и он еще не вернулся в особняк. Он тоже заставил мой желудок сжаться от беспокойства. Сначала дело с Серафиной, теперь это. Римо всегда был на краю опасной пропасти. У меня было чувство, что небольшой толчок может отправить его за край.

Я изучала красочные татуировки Нино, задерживаясь на темной фигуре среди бушующего пламени на его предплечье и имени Римо, составляющего пылающие угли.

— Это даст Адамо душевное спокойствие. Теперь вы все можете двигаться дальше.

Нино повернулся ко мне, его глаза ничего не выражали.

Теперь, когда я знала, как они выглядят в разных ситуациях, когда он проявлял эмоции, видя их такими, как сейчас, глубоко ранило меня.

— Пока она там, ни у кого из нас не будет покоя.

— Притворись, что ее нет. Она не может выйти из больницы, так что вам не нужно беспокоиться о ней. Она — прошлое, Нино.

— Она всегда где-то там, на задворках нашего сознания.

Я вздохнула.

— Знаю, но это потому, что вы с Римо держите ее там, потому что относитесь к ней, как к незаконченному делу. Смирись с тем, что она жива, что ты не убьешь ее, и тогда ты сможешь двигаться дальше.

Нино нахмурился, будто то, что я предложила, было невозможным.

Я поцеловала его бородатый подбородок.

— Двигайся дальше от прошлого, чтобы мы могли двигаться вперед в наше будущее. Мы хотим ребенка, мы хотим иметь собственную семью, не позволяй своей матери разрушить это.

Нино обхватил мою голову и притянул к себе для резкого поцелуя. Постепенно он становилась мягче, пока он не отстранился.

— Разве у тебя скоро не будет овуляции?

Я подавила смех.

Поверьте, Нино знает мой цикл лучше, чем я сама.

— Думаю, что да.

Нино снова поцеловал меня, и его пальцы скользнули по моему телу, зажигая его желанием, и когда мы наконец занялись любовью, это было по-другому — даже если это не имело смысла. Но глядя на лицо Нино, я могла сказать, что он чувствовал то же самое, потому что казалось, что наконец-то Нино хочет ребенка так же сильно, как и я.

• ── ✾ ── •

Нино ворочался во сне, будя меня. Ему приснился дурной сон.