Барнс и Кастильо Армас вылетели в Опа-Локу 29 января 1954 года, где приступили к разработке плана операции с полковником Хейни. На следующее утро они с удивлением обнаружили, что их замысел перестал быть тайной. Все мало-мальски значимые газеты в Западном полушарии опубликовали обвинения президента Арбенса в «контрреволюционном заговоре», спонсируемом неким «северным» правительством. Главным действующим лицом заговора был назван Кастильо Армас, который со своими мятежниками базируется в тренировочном лагере на одной из ферм Сомосы в Никарагуа. Утечка произошла из секретных телеграмм и документов, которые один из офицеров ЦРУ, осуществляющих связь полковника Хейни с Кастильо Армасом, случайно оставил в своем гостиничном номере в Гватемале. Несчастный был незамедлительно вызван в Вашингтон, где ему настоятельно посоветовали оставить разведку и устроиться смотрителем где-нибудь в лесах тихоокеанского Северо-Запада…

Кризисная ситуация быстро показала, что Эл Хейни – наименее мощное «орудие» в арсенале ЦРУ. Он любыми способами стремился отвлечь гватемальцев от новостей о путче, публикуя в местной прессе фальшивые утки. «По возможности сфабрикуйте какую-нибудь душещипательную историю вроде летающих тарелок», – телеграфировал он в штаб ЦРУ. Он выдумывал фантастические заголовки: «Арбенс заставляет всех солдат-католиков сменить веру и присоединиться к церкви, которая поклоняется Сталину!» или «Подошедшая к берегам страны советская субмарина везла оружие для Гватемалы!». Эта идея вскружила голову Трейси Барнсу. Три недели спустя он приказал своим сотрудникам создать тайник «советского» оружия на никарагуанском побережье. Они придумывали истории о Советах, вооружающих коммунистические террористические группы в Гватемале. Но лишь немногие представители прессы и общественности купились на то, что вкладывал им в уши Барнс.

Устав ЦРУ требовал, чтобы секретные операции проводились настолько тонко и аккуратно, чтобы в них не просматривался американский след. Для Фрэнка Виснера это не имело значения. «Нет малейшего сомнения, что, если проводится секретная операция, многие латиноамериканцы увидят в ней руку США», – сказал он Даллесу. Но если операция «Успех» будет ограничена «на основании того, что рука США видна слишком отчетливо, – спорил он, – то встает серьезный вопрос: может ли любая такого рода операция соответственно рассматриваться как одно из разновидностей американского оружия холодной войны, независимо от величины подстрекательства и силы покровителей?» Виснер считал, что операция считается тайной, пока она официально не признана Соединенными Штатами и держится в секрете от американского народа.

Виснер вызвал полковника Хейни в штаб на совещание. «Нет операции важнее этой, от ее исхода зависит репутация нашего агентства», – заявил Виснер. «Шеф может быть спокоен: у нас есть все необходимое для операции», – ответил Хейни. Тем не менее «штаб никогда не имел четкого и ясного плана того, что должно было произойти в день «Д». «Детальный» план полковника Хейни представлял собой ряд взаимосвязанных сроков и дат, небрежно набросанных на раскатанном рулоне бумаги, прикрепленном к стене в казармах Опа-Локи. Хейни попытался объяснить Виснеру, что суть операции легко понять, изучив его каракули.

Виснер начал «терять уверенность в Хейни», – вспоминает Ричард Бисселл. Яростный мыслитель, Бисселл представлял собой еще один «продукт» Гротона и Йельского университета. Человек, которого когда-то называли Планом мистера Маршалла, в ЦРУ оказался совсем недавно. Бисселл поступил на службу в качестве «ученика Даллеса», как он сам выразился, но ему посулили большое будущее. Директор поручил ему взять на себя вопросы материально-технического обеспечения операции «Успех».

Бисселл и Барнс представляли голову и сердце ЦРУ Аллена Даллеса. Хотя у них не было никакого опыта в управлении секретной операцией, Даллес в знак доверия поручил Бисселлу выяснить, чем занимается Эл Хейни в Опа-Локе.

Бисселл заверил, что им с Барнсом пришелся по душе этот гиперактивный полковник: «Барнс был настроен к Хейни весьма позитивно и с огромным энтузиазмом воспринимал готовящуюся операцию. Я полагал, что Хейни подходит для этой работы, потому что ответственный за такого рода операцию должен быть активистом и сильным руководителем. Барнсу и мне Хейни понравился, и мы одобрили его работу. Хейни, без сомнения, произвел на меня положительное впечатление, поэтому я организовал у себя аналитическую контору, подобную его. В то время мы готовились к операции в заливе Кочинос».

«Смелый, но некомпетентный» Кастильо Армас, по словам Барнса, наряду с его «чрезвычайно малочисленным и плохо обученным» отрядом мятежников (как указывает Бисселл), ждал сигнала от американцев к атаке. За ним, по указанию Хейни, внимательно присматривал Рип Робертсон, руководивший в свое время рядом злосчастных партизанских действий ЦРУ в Корее.

Никто не знал, к чему в итоге приведет нападение Кастильо Армаса с его несколькими сотнями мятежников на пятитысячный Гватемальский гарнизон. ЦРУ подкупило активистов антикоммунистического студенческого движения в Гватемала-Сити, всего таких студентов насчитывалось несколько сотен человек. Но, по словам Виснера, они служили главным образом в качестве «банды громил», а не армии сопротивления. Тем самым Виснер немного подстраховался, укрепил свои силы и открыл «второй фронт» в войне против Арбенса. Одного из лучшего офицеров ЦРУ, Генри Хекшера, руководителя Берлинской резидентуры, он направил в Гватемала-Сити с приказом убедить старших офицеров местных вооруженных сил выступить против действующего правительства. Хекшер был уполномочен тратить до 10 тысяч долларов в месяц на взятки, и вскоре он заручился поддержкой министра без портфеля в кабинете Арбенса, полковника Эльфего Монсона. В ЦРУ надеялись, что стоит подкинуть чуть побольше денег, и это окончательно вобьет клин в офицерский корпус, и без того раскалывающийся под двойным давлением: наложенного Соединенными Штатами эмбарго на поставки оружия в Гватемалу и угрозы американского вторжения.

Но Хекшер вскоре убедился, что лишь фактическое вмешательство со стороны Соединенных Штатов подтолкнет гватемальских военных к свержению Арбенса. Хекшер написал Хейни: «Решающую искру» должны высечь Соединенные Штаты» – путем бомбардировки столицы.

Затем штаб ЦРУ направил Хейни пятистраничный список с именами пятидесяти восьми жителей Гватемалы, которых планировалось уничтожить. Это целенаправленное убийство было одоб рено Виснером и Барнсом. В список входили имена «высших правительственных чинов и лидеров различных организаций», подозреваемых в сочувствии коммунистам, а также «ряда лиц, занимавших ключевые посты в правительстве и армии, устранение которых по психологическим, организационным или иным причинам было крайне необходимо для успеха военной операции». Кастильо Армас и ЦРУ согласились, что покушения лучше запланировать во время или сразу после его торжественного вступления в Гватемала-Сити. Они должны выступить с заявлением, подчеркивающим серьезность намерений мятежников.

Один из многих мифов об операции «Успех», распространенный Алленом Даллесом в американской прессе, состоял в том, что ее возможный триумф заключается не в насилии, а в блестящей шпионской составляющей. По словам Даллеса, американский шпион в польском городе Щецин на Балтийском море – северной оконечности железного занавеса – смог чудесным образом обнаружить, что грузовое судно «Альфхем» везет груз чешского оружия правительству Арбенса. Сам он много дней провел в порту с биноклем, делая вид, что с интересом наблюдает за пролетающими птицами и изучает их повадки. Он тогда отправил письмо с донесением на микрофотоснимке: «Бог мой, почему же ты оставил меня?» Эти слова были адресованы офицеру ЦРУ, работавшему под глубоким покрытием в одном парижском магазине автомобильных запчастей. Тот немедленно передал закодированный сигнал с коротковолнового передатчика в Вашингтон. По словам того же Даллеса, другой офицер ЦРУ тайно осмотрел трюм судна, когда оно стояло в доке Кильского канала, соединяющего Балтийское море с Северным. Поэтому с того самого момента ЦРУ было в курсе, что «Альфхем» покинул Европу и направляется в Гватемалу с грузом оружия.