Нечего сказать, замечательный сюжет, который в том или ином виде повторился во многих исторических книгах. Однако явная ложь скрывала за собой серьезную ошибку американских спецслужб. В действительности ЦРУ проворонило чешское судно!

Надо отметить, что Арбенс и в самом деле отчаянно пытался нарушить американское эмбарго на поставку оружия в Гватемалу. Он считал, что сможет гарантировать лояльность своего офицерского корпуса, лишь как следует вооружив его. Генри Хекшер сообщил, что Банк Гватемалы перевел 4,86 миллиона долларов на швейцарский счет чешской фирмы, занимающейся поставками оружия. Но ЦРУ этот след потеряло. Прошло четыре недели безумных поисков, а «Альфхем» благополучно пришвартовался в Пуэрто-Барриосе, Гватемала. Лишь после того, как груз был распакован, до американского посольства дошли наконец вести о том, что с прибывшего корабля выгружают винтовки, автоматы, гаубицы и другое оружие.

Прибывшее оружие – часть которого оказалась ржавым и непригодным, а на некоторых винтовках и автоматах сохранились даже штампы со свастикой, явно указывая на возраст и происхождение, – стало просто лакомым куском для американской пропаганды. Во много раз преувеличив размер и военное значение груза, Джон Фостер Даллес и Государственный департамент объявили, что Гватемала вошла в заговор с СССР с целью захвата Западного полушария. Спикер палаты Джон Маккормак назвал эту поставку «атомной бомбой», подброшенной прямо в тыл Америке.

Посол Пьюрифуа заявил, что Соединенные Штаты теперь находятся в состоянии войны. «Поможет только прямое военное вмешательство», – телеграфировал он Виснеру 21 мая.

Три дня спустя, в нарушение международного права, американские военные корабли и подводные лодки блокировали Гватемалу.

26 мая над президентским дворцом прогудел самолет ЦРУ, который сбросил листовки на здание штаба президентской охраны, самой элитной из армейских частей в Гватемала-Сити. «Все на борьбу с коммунистическим атеизмом! – было в них написано. – Сражайтесь вместе с Кастильо Армасом!»

Это был ловкий удар. «Я предполагаю, что содержание листовок на самом деле не имеет никакого значения», – сказал Трейси Барнс Элу Хейни. И оказался прав. Значение имело лишь то, что именно ЦРУ спикировало вниз и сбросило свое оружие – в данном случае листовки – на страну, которую никогда прежде не бомбили.

«На самом деле мы собирались устроить кампанию террора, – сказал сотрудник ЦРУ Говард Хант, который участвовал в разработке «портфеля» политической войны для проведения операции, – чтобы, в частности, напугать Арбенса и его войска, – точно так же, как немецкие бомбардировщики «Штука» наводили ужас на население Голландии, Бельгии и Польши во время Второй мировой войны».

В течение четырех недель, начиная с 1 мая 1954 года, ЦРУ вело в Гватемале психологическую войну посредством пиратской радиостанции «Голос освобождения», управляемой сотрудником ЦРУ, а по совместительству – актером-любителем и опытным драматургом, по имени Дэвид Этли Филипс. По крайне счастливому для американцев совпадению в середине мая Гватемальская государственная радиостанция прекратила трансляции по причине плановой замены антенны. Филипс, естественно, переключился на частоту местного вещания, и слушатели, которые привыкли к государственным радиопередачам, теперь слушали только «Радио ЦРУ». Волнение, переходящее в истерию, охватило народные массы, как только радиостанция мятежников начала заполнять эфир сообщениями о воображаемых восстаниях, дезертирствах, планах отравления колодцев с питьевой водой и призыве в армию детей.

5 июня отставной шеф гватемальских ВВС вылетел в Никарагуа, на ранчо Сомосы, откуда, собственно, и шли упомянутые радиопередачи. Люди Филипса напоили его виски и побудили рассказать о причинах «бегства» из Гватемалы. После того как магнитофонная лента была разрезана и соединена в нужных местах в полевой лаборатории-«студии» ЦРУ, смонтированная запись походила уже на страстный призыв к восстанию.

Когда на следующее утро Арбенс узнал о радиопередачах, то внутри у него все похолодело. Он стал диктатором, которого так ловко изобразило ЦРУ. Арбенс запретил вылеты собственных ВВС из страха, что летчики будут дезертировать. Потом он приказал провести обыск в доме антикоммунистического студенческого лидера, который тесно сотрудничал с ЦРУ, и отыскал там подтверждения американского заговора. Он приостановил действие гражданских свобод и начал арестовывать сотни людей, начав со студенческой группы, имевшей связи с ЦРУ. По меньшей мере семьдесят пять ее членов подверглись пыткам, были убиты и захоронены в братской могиле.

«В правительственных кругах паника», – телеграфировала 8 июня резидентура ЦРУ в Гватемале. Это было как раз то, что хотел услышать Хейни. Он отдал распоряжение подлить еще немного масла в огонь фальсификатами: «Группа советских комиссаров, офицеров и политсоветников, во главе с членом Московского Политбюро, приземлилась в… В дополнение к воинской повинности коммунисты введут и трудовую повинность. Соответствующий указ уже в типографии. Всех мальчиков и девочек в возрасте 16 лет в рамках исполнения трудовой повинности отправят на один год в специальные лагеря – главным образом, для политической и идеологической обработки, а также для того, чтобы разрушить влияние семьи и церкви на молодых людей… Арбенс уже давно покинул страну. Его заявления из Национального дворца фактически делает его двойник, завербованный советской разведкой».

Всерьез увлекшись базуками и автоматами на юге страны, Хейни раздавал налево и направо несанкционированные приказы вооружать крестьян и подстрекать их к нападениям на гватемальских полицейских. «По нашему мнению, весьма сомнительно… чтобы кампесинос[15]стали принудительно убивать полицейских, – телеграфировал Виснер Хейни. – Это приведет к гражданской войне… дискредитировав движение и выставив его членов как банду террористов, приносящих в жертву невинных людей».

Полковник Монсон, агент ЦРУ в кабинете Арбенса, требовал сбросить бомбы и применить слезоточивый газ. «Это жизненно необходимо», – сообщили Хейни из резидентуры ЦРУ. Монсону велели «быстрее шевелиться. Тот согласился… И сказал Арбенсу, что коммунисты и все его враги будут казнены».

Резидентура ЦРУ в Гватемале снова призывала к атаке: «Мы настоятельно просим, чтобы сбросили бомбу, чтобы продемонстрировали силу, чтобы выслали все доступные самолеты, чтобы армия и столица поняли, что настал решительный час».

18 июня Кастильо Армас начал свое долгожданное наступление, на подготовку которого ушло больше четырех лет. Отряд численностью 198 мятежников атаковал порт Пуэрто-Барриос на атлантическом побережье. Но он был легко отброшен полицейскими и докерами. Еще 122 мятежника напали на армейский гарнизон в Сакапе. Но они тоже были разгромлены, и спасти удалось лишь немногим более тридцати. Третий отряд численностью 60 человек выступил из Сальвадора, однако был целиком арестован местной полицией. Облачившись в кожаную куртку и сев за руль потрепанного универсала, Кастильо Армас лично повел 100 мятежников из Гондураса в направлении трех гватемальских деревень. Он ночевал под открытым небом в нескольких милях от границы, неоднократно обращаясь к ЦРУ по радио и прося пополнить запасы провианта, дать больше солдат и оружия. Но по прошествии всего трех суток более половины его отряда было уничтожено или попало в плен.