адвоката С., т. к. у него замечательный нюх и интуиция на такие дела», — сообщает Никитин. Агент и профессиональный юрист несколько раз наблюдает за двумя сельскими домами, но и он не может найти и задержать денежных курьеров. Можно ли столь наивно предполагать, что «кайзеровские миллионы» доставляются контрабандой в Петроград, разделенные на мелкие суммы и зашитые в подкладку одежды курьера?

Простой, однако требующий времени и организации трюк, хитроумно придуманный немцами и Гельфандом, продолжает беспрепятственно реализовываться.

Тут полковник Никитин получает неожиданную помощь с совершенно иной стороны. Англичане и французы тоже, конечно, давно заметили, что немцы тайно поддерживают большевиков, чтобы те при победоносной революции и возможном захвате власти очень быстро заключили сепаратный мир с немцами и тем самым вырвали союзницу Россию из фронта с Антантой. Англичане и французы знают и об опасном «игольном ушке» под Хапарандой-Торнио. Они посылают на пограничную станцию своих сотрудников под видом «офицеров-наблюдателей» и без стеснения, с ведома полковника Никитина, участвуют даже в персональном контроле на границе.

Британские и французские офицеры секретных служб с растущим беспокойством наблюдают, насколько мало секретная служба Временного правительства Керенского в состоянии выполнять свои задачи. Самого Никитина, бывшего войскового офицера, лишь после Февральской революции откомандировали прямо с фронта в Петроград, поручив ему эту важную задачу.

Тут дает о себе знать французский офицер-контрразведчик капитан Пьер Лоран и предлагает полковнику Никитину — так сказать, в качестве союзника Антанты — копии телеграмм об обмене некоторой загадочной торговой информацией между поляками, русскими, шведами и финнами. Мсье Лоран не сообщает, подслушали ли они их где-то по телефонным линиям, «сцапали» непосредственно на Петроградском телеграфе или подкупили человека в нужном месте. Французу кажется подозрительным бойкое телеграфное сообщение между датской «Торговой и экспортной компанией» из Копенгагена, ее представительством в Стокгольме, фирмой Фабиан Клингсланд из Дании и ее филиалом в Петрограде, движение на счетах между скандинавским «Ниа Банкен» и русским Сибирским банком в Петрограде, поскольку там нередко возникают имена революционерки Александры Коллонтай и поляка д-ра Козловского, о которых французская секретная служба знает, что оба они близки к движению вокруг Ленина.

Напротив, о Евгении Суменсон, урожденной финке из буржуазной семьи, до сих пор не удается узнать никаких подробностей. Но все же кажется подозрительным, что Суменсон в телеграммах не раз отговаривала торговца Фюрстенберга из Стокгольма приезжать сейчас в Петроград. С одной стороны, по телеграфу передаются распоряжения о сотнях тысяч рублей или крон, с другой стороны, в телеграммах, отправленных в эти мрачные военные дни, говорится о смехотворных дамских чулках или карандашах. То, что в это голодное время срочно запрашивается у швейцарского предпринимателя Нестле мука, выглядит естественно, но среди запросов на подержанные товары появляются срочные телеграммы, подписанные фамилиями Ульянов и Зиновьев и отправленные Фюрстенбергу в Стокгольм, а именно по его частному адресу в Сальтшебадене, фешенебельном пригороде, где говорится и о специальных делегатах на международную социалистическую конференцию в Стокгольме. Все это выглядит в высшей степени подозрительно.

Полковник Никитин благодарит французского капитана и принимается за это чрезвычайно странное дело. Чем глубже он вникает в содержание 29 телеграмм, подобранных французским офицером, тем сильнее в нем укрепляется подозрение, что этими странными карандашами и дамскими чулками зашифрованы названия совсем других товаров. Быть может, речь идет скорее о винтовках или патронах или о денежных суммах, которые должны быть контрабандой доставлены в Россию? Почему Суменсон сообщает Фюрстенбергу, проживающему в стокгольмском «Гранд-отеле», что-то о курьерских письмах и, кроме того, просит его предоставить частным образом ее свекру смехотворную сумму в 200 рублей?

Полковник становится активным. Особым мотивом для него служит то, что новый министр юстиции Переверзев, которого, в свою очередь, торопит лично Керенский, хотел бы видеть конкретные следственные результаты. Хочется получить в руки доказательства против большевиков и их германских спонсоров.

То, что для революционеров вокруг Ленина деньги, кажется, не являются проблемой, все более отчетливо ощущается по быстрому созданию их организации, типографии с их партийной газетой «Правда» и другим видам деятельности. В начале июля тираж «Правды», которая до этого влачила скорее жалкое существование, подскочил до 90 000 экземпляров. Германские деньги должны, очевидно, течь щедро, если партия внезапно издает как-никак 41 газету с поразительно высоким для тех времен общим тиражом в 320 000 экземпляров. Многие из этих газет печатаются на латышском, польском, грузинском, татарском языках и усердно распространяются.

15 апреля выходит первый номер газеты для солдат «Солдатская Правда» с тиражом до 70 000 экземпляров. Для матросов издается «Голос Правды», специально для фронтовых частей — еще одна, «Окопная Правда».

Большевики распространяют ежедневно около 100 000 газет среди солдат и снабжают, таким образом, почти каждую роту российской армии ежедневной большевистской газетой. В июле газетные прессы большевиков выплевывают ежедневно в целом 3 200 000 газет. Всего несколько месяцев назад, в феврале этого года, большевики даже еще не имели собственной прессы. Теперь к этому добавляются еще сотни тысяч листовок.

Влияние большевиков на население особенно возрастает в Петрограде. Меньшевики и связанные с ними группировки вокруг Керенского подозревают, что большевики вскоре хотят захватить себе всю власть посредством путча. Это, естественно, должно быть вскрыто и доведено до сведения мировой общественности.

Никитин организует интенсивное наблюдение за поляком д-ром Козловским, который упоминается в одной из телеграмм. Его поражает, что Суменсон может быть столь важной персоной на секретной линии транспортировки денег между немцами и большевиками. Естественно, его приводит в замешательство и то, что из 29 телеграмм становится очевидно, как деньги текут не только из Стокгольма в Петроград, но и в противоположном направлении. Не является ли все это всего лишь чисто коммерческим передвижением товаров и денег? Полковник Никитин ни в коем случае не желает предстать посмешищем перед общественностью. — Он никогда не сможет раскусить единственную в своем роде запутанную игру Гельфанда, трюк с различными замаскированными фирмами и с переводами денег туда-сюда. Он не очень понимает, как расшифровать текст телеграмм, перехваченных французским офицером.

Например:

Сальтшебаден, 389/4184/516.25

Суменсон. Надеждинская, 36, Петроград.

Номер 127. Более месяца ничего не слышал о вас. Срочно нуждаюсь в деньгах. Новый телеграфный адрес: Сальтшебаден, Фюрстенберг.

Никитин отмечает, как быстро реагирует Суменсон и выполняет указания Ганецкого. Всего через два дня она уже сообщает