К третьей проверке придет долгожданное спокойствие. Перед ней я хорошо выспалась и уверенно пришла в больницу, зная, что анализы будут хорошими.

Лечащий врач в очередной раз сказала мне:

– Я и не сомневалась, Лена!

После очередной проверки моя мама спросила у лечащего врача:

– Откуда эта болезнь у Лены? Это предрасположенность?

– Нет, эта болезнь появляется из ниоткуда и так же исчезает. Должно было сложиться множество факторов для ее появления. Но мы не можем ее предотвратить. Она не передается по наследству и почти никогда не возвращается. Или поддается лечению сразу, или нет. Вам повезло!

Не знаю, какие эмоции испытывают люди с рецидивом, но в минуты ожидания контрольных результатов я успокаивала себя тем, что не сдамся и буду продолжать лечение. Не опускайте руки, даже когда они немеют от страха!

После последней проверки мой лечащий врач сказала:

– Онкология – иногда знак, шанс переосмыслить жизнь. Ты победила, и твоя жизнь изменилась. Помни об этом.

Она и правда кардинально изменилась. У меня появилась новая потрясающая работа, сменился круг общения, появилось множество желаний и вера в себя. Я даже выгляжу лучше: правильное питание, отсутствие вредных привычек.

Про волосы. Девочки, которые боятся потерять волосы, знайте – они быстро отрастут, еще лучше и гуще!

Про ограничения. Разве кто-то будет всерьез переживать, что ему нельзя сушить кожу на солнце? Или без бани жить невозможно?

Про самое главное. Те, кто смог побороть эту болезнь, наверняка знают, что все в жизни возможно. Никогда не сдавайтесь: ни в лечении, ни в жизни, ни в желаниях.

Начинать жить заново сложно, но так вкусно! Я не могу вам передать, как здорово ощущать себя вновь здоровым до каждой клеточки, как можно чувствовать безграничность своих возможностей, когда ты справился со смертельным диагнозом. Как круто быть тем, кем ты хочешь, жить, как ты хочешь, и делать по-настоящему важные и нужные вещи. Мне очень хотелось бы передать вам это ощущение! В 25 лет я не раз рисковала потерять жизнь, я знаю, что говорю.

PS

Используйте болезнь в своих целях. Такие серьезные испытания даются для того, чтобы вы стали лучше.

Я думаю, любой человек, получив известие о болезни своего близкого, оказывается абсолютно к этому не готов. Когда я узнала, что у дочери врачи подозревают онкологию, это было не просто шоком, а огромным потрясением наполовину со страхом, да таким, что от него теряешь дар речи, деревенеешь, и в то же время тебя трясет и колотит в прямом смысле этого слова. От такого ужаса становишься совершенно беспомощным. Страх вообще самое сильное чувство, которое способен испытать человек.

В тот самый момент, когда меня парализовал этот страх, в голове появилась мысль, которая еще не раз помогала: «Моя дочь обязательно вылечится!»

Да, поверить в такое известие трудно, не хочется ничего ни видеть, ни слышать, ни задумываться об этом, но помните, что от вашей поддержки очень многое зависит. Кто, как не родные, сможет поддержать больного и верить в него.

Теперь я скажу слова, которые, уверена, говорит себе каждая мать, чей ребенок заболел: «Лучше бы это случилось со мной!» Этого не получится, как бы вам того ни хотелось. Зато у вас может получиться другое – своей уверенностью, вместе с врачами помочь выздоровлению своего самого родного человека.

В первую ночь, которую предстояло переспать с болезнью, я легла с мыслью, что нужно выспаться, потому что на следующий день предстояло ехать в больницу и проходить обследования, затем готовиться к биопсии. Для этого нужен ясный ум, а от бессонной ночи толку никакого не будет.

Предварительным диагнозом стала лимфома, но для его уточнения требовались дополнительные исследования, которые проводятся в течение двух недель. Мы продолжали жить в обычном режиме, все как всегда: без паники и истерик. После получения точного диагноза уехали получать основное лечение в Москву. Там начались новые обследования, которые длились еще несколько недель, и за это время мы посетили много театров и музеев, где давно хотели побывать. Мы так жили не потому, что хотели «надышаться перед смертью», а как раз наоборот – наконец позволили себе воплотить в жизнь мечты. Мы давно вынашивали планы съездить в Москву, посмотреть хороший спектакль или сходить на выставку модернистов, но всегда что-то мешало – то времени нет, то недостаточно денег, то еще сотня причин.

Когда Лена госпитализировалась в первый раз, в регистратуре нам сказали: «Терпения!» Тогда я еще не понимала, что это значит. Одно дело – в обычной жизни знать, что такое терпение, и совсем другое, столкнувшись с раком. Во время лечения вам нужно будет набраться поистине большого, прямо-таки железного терпения, чтобы ждать результаты, терпеть сопутствующие неудобства и обязательства…

Еще одним важным правилом стала фраза лечащего врача Лены: «Все делаем спокойно!» – мы придерживаемся этого напутствия и сейчас, в нашей жизни нет места суматохе и второпях принятым решениям. Даже когда после первого курса химиотерапии у моей дочери случилось осложнение, я прокручивала в голове эту фразу: «Мы все делаем спокойно!» Мы без паники приехали в больницу, прошли обследования, спокойно и взвешенно приняли решение о месте операции.

Примерно через полчаса после начала операции я поняла, что она гораздо серьезней, чем мы могли предполагать. Из родственников я осталась в больнице одна, потому что операцию начали около полуночи и длилась она примерно 3 часа. Все это время я не звонила близким, не билась в двери операционной, вообще старалась справиться со своими страхами, хотя бы из уважения к людям, лежащим в палатах. Многие из них были так же после операций, и им был необходим отдых, нельзя себя вести в больнице как эгоист. Чем мое горе больше их? Да, хочется кидаться на двери операционной, но ты понимаешь, что крики и истерика ни к чему хорошему не приведут.

Через три часа из операционной вышел один из хирургов, оперировавших Лену, я подошла к нему, и на мой немой вопрос: «Что?» – он ответил:

– У Лены был перитонит, около двенадцати часов, мы отрезали 50 сантиметров тонкого кишечника. Езжайте домой, она будет спать в реанимации до утра. С таким люди живут!

И мы одновременно с ним улыбнулись друг другу, сказали: «Прорвемся!» Наверное, именно в тот момент ко мне пришла твердая уверенность, что все будет хорошо.

Да, я не железная, придя домой, я хотела орать в голос и биться головой об стену (вы знаете, если бы это помогало, делала бы это каждый день), но проку от таких действий нет никакого. К тому же была уже глубокая ночь, а к утру надо было быть бодрой. Нужно было лечь спать, хотя бы просто полежать, чтобы набраться сил.