Они были братьями. И нуждались друг в друге. Позднее, когда Луиджи проснется, они помогут друг другу справиться с ситуацией.

Шерил взяла холодную руку Джордано и пожала ее.

– Оставайся, – сказала она. – Поеду я.

В его глазах что-то сверкнуло, и, явно почувствовав облегчение, Джордано ответил на рукопожатие.

– Мы приедем позднее.

Глядя на них, Изабелла улыбнулась прежде, чем у нее начался очередной приступ схваток.

– Нам лучше поторопиться, – с трудом выговорила она.

– Девчонка? – с некоторым разочарованием переспросил Луиджи, когда спустя несколько часов Джордано сообщил ему новость.

Роды прошли нормально. Ребенок весил меньше нормы, но, по всей видимости, с ним было все в порядке.

– Мать и дочь чувствуют себя хорошо, – сказала Шерил по телефону. – Теперь у тебя есть сестра, Джордано.

Сестра. Которая, не сомневался Джордано, когда-нибудь превратится в элегантную, темноволосую девушку, сводящую всех мужчин с ума. Значит, ему придется быть бдительным, защищая ее от всяких повес и негодяев. От людей вроде него самого. Которые только берут и ничего не дают взамен.

Однако, возразил ему внутренний голос, этой ночью он ничего не взял у Шерил. Она сама отдала – а Джордано принял. Без сомнения, это было самым прекрасным подарком в его жизни. И он будет благодарен за него до конца жизни. Но не женится на ней. Не может рисковать.

– Девочки не так уж плохи, – сказал он и, заметив сомнение во взгляде Луиджи, потрепал брата по голове. – Вот увидишь.

Доев кашу, сваренную ему Джордано, мальчик нетерпеливо запрыгал по кухне.

– Когда мы поедем? Скоро?

– Скоро, – обещал Джордано. – Дай мне только убраться здесь.

Но ему понадобилось намного больше времени, чем он предполагал. Пришлось ответить на два телефонных звонка. Один был от Сьюзен и касался повседневных вопросов. Немного позднее позвонил обеспокоенный Пол. Джордано пришлось сделать несколько заметок и пообещать разобраться.

– Хорошо бы, – сказал Пол. – Когда ты, черт возьми, наконец вернешься? С тебя ведь сняли гипс?

– Да. Только… Я нужен здесь.

– Но здесь ты нужен не меньше, старик. Надеюсь, ты не позволишь своему отцу одолеть тебя.

– Не беспокойся. Это не имеет к нему никакого отношения.

– Ну как знаешь, – сказал Пол. И не надо было быть психологом, чтобы услышать в его тоне нотку скептицизма.

Положив трубку немного резче, чем следовало, Джордано повернулся к Луиджи.

– Все. Едем в больницу.

Она действительно была темноволосой. Около двух килограммов, красное сморщенное личико и самые длинные ресницы, которые он когда-либо видел.

– Она похожа на обезьяну, – с беспокойством прошептал Луиджи, стараясь, чтобы не слышала Изабелла.

– Когда подрастет, то не будет похожа, – заверил его Джордано.

– А я тоже был похож на обезьяну? – спросил мальчик.

– Маленьким я тебя не видел.

– Почему?

– Я был… далеко отсюда.

А если бы и не был, то все равно не горел бы желанием увидеть своего новорожденного единокровного братца. Но не сообщать же об этом Луиджи.

Тогда Джордано рассматривал его рождение скорее как очередное свидетельство безумия отца. Мало того, что старик женился на женщине, годящейся ему в дочери! Так он еще умудрился сделать ей ребенка! Узнав об этом, Джордано пришел в ярость.

Сейчас он не понимал, какие чувства испытывает по сходному поводу. Явно не ярость. Во время своего вынужденного пребывания в коттедже он не мог не заметить, что между отцом и Изабеллой существует глубокая привязанность. Как ни трудно ему было признать это, но они вели себя так, будто любят друг друга. Правда, только увидев побелевшее лицо Бенито, сходящего с самолета, он до конца поверил в их чувства.

А как насчет его матери? Если Бенито действительно способен на любовь, то почему он не любил мать? Разумеется, Джордано не спросил отца об этом.

Вид Бенито, утыканного трубками, произвел на него болезненное впечатление. У Джордано даже закружилась голова, и, несмотря на заверения медицинской сестры, что отец держится хорошо, он не смог долго оставаться в палате.

– Лучше, если я не пойду, – сказал Джордано Шерил на следующий день, когда она спросила его, пойдет ли он с ними в больницу. – При виде меня его может хватить второй приступ.

Она не стала спорить, показывая этим, что разделяет его мнение. Вернувшись назад, Шерил сказала, что все, кажется, идет хорошо.

– Он в стабильном состоянии. Приступ был не сильный, да еще, к счастью, случился там же, в больнице.

С каждым днем Бенито становилось все лучше, так, по крайней мере, говорили. Сам Джордано больше в больнице не появлялся.

Но сегодня, конечно, пришлось. После того, как Шерил позвонила и сказала, что Аурелия Джоанна Рикелли жива и прекрасно себя чувствует на руках матери, он испытал большое облегчение. Джордано был рад взять с собой Луиджи и, встав перед окошком, поднял его, дав рассмотреть лежащего в украшенной розовыми лентами кроватке ребенка.

– И что ты думаешь о своей семье? – Услышав за своей спиной этот тихий голос, Джордано чуть было не уронил брата и резко обернулся, держа его перед собой, как щит.

– Папа! – воскликнул Луиджи, пытаясь вывернуться из рук Джордано.

Медленно и неохотно он опустил мальчика на пол, и тот, подбежав к тяжело опирающемуся на каталку отцу, осторожно обнял его ноги. Бенито, отняв руку от каталки, потрепал ею мягкие волосы мальчика и поднял глаза.

– Джордано?

У него перехватило горло, и потребовалось некоторое время, чтобы выдавить из себя хоть что-нибудь, но наконец ему это удалось:

– Поздравляю. – И повернувшись, Джордано, пошел прочь.

Шерил нашла его в самом дальнем конце автомобильной стоянки.

Джордано стоял спиной к больнице, глядя в пространство, но вряд ли вообще что-нибудь видел. Стоя в другом конце холла, она наблюдала за калейдоскопом мелькнувших на его лице эмоций при встрече с отцом. Обида. Удивление. Боль. Смирение. А потом он повернулся и ушел.

Ей хотелось побежать за ним, но необходимо было удостовериться в том, что Бенито способен управиться с Луиджи. А к тому времени, когда она наконец устроила отца и сына в комнате Изабеллы, Джордано уже исчез из вида.

Поискав в холле, она зашла в комнату ожидания, потом вернулась назад и, в отчаянии выглянув в окно, наконец заметила его. И тут ее охватила паника.

Это будет практически первый их разговор после той ночи любви. Разумеется, они обменивались кое-какими необходимыми фразами, но ни словом не обмолвились о том, что произошло между ними.