вперёд руку и сказала нервно, гневно сверкая глазами:

— Платья, Паша! Привози мне чертовы платья! Где Эмир?!

— Допрашивает, — ответил недовольно и мотнул головой куда-то вбок.

Я слегка нахмурилась, ничего не увидев, но, присмотревшись, обнаружила дверь в цвет стены, сливающуюся с ней, с такой же ручкой. Комната-хамелеон.

Тут же двинулась в нужном направлении, он ухватил меня за руку и поморщился:

— Не стоит. Я позову.

Выдернула руку и стремительно достигла цели. Распахнула дверь и впервые увидела Эмира за работой. Убедилась, что он псих. Взгляд дурной, сигарету закусил, рубашка небрежно закатана, руки по локоть в чужой крови, стоит, накаляет зажигалкой какой-то штырь. На открывшуюся дверь даже внимания не обратил. Парень напротив него к металлическому стулу привязан по рукам и ногам, лицо в крови, голова опущена, похоже, без сознания, правая нога бережно перебинтована.

Я подошла и опустила руку на плечо Эмира, сказав мягко:

— Довольно, дорогой.

Он отшвырнул штырь, зажигалку спрятал в карман и глубоко затянулся, шумно выдохнув дым в сторону парня.

— Эмир, — сказала строго и взяла его за руку, потянув к выходу, — они просто делали свою работу.

— Да я знаю, Линда, — хмыкнул в ответ, — знаю, — окинул меня взглядом и хохотнул: — Доделали. Ты пахнешь тиной.

— Ква, — состроила рожицу в ответ и вновь потянула его за руку: — Пошли.

— Мокрая майка тебе к лицу, — брякнул Боря, поджидая вместе со всеми в холле.

Саша шумно вздохнул, сжав кулаки, Сергей прикрыл глаза ладонью, а Паша таращится на мои шорты с тихой ненавистью во взгляде. Зря я так… если бы пистолет был под рукой, я бы не отделалась привкусом тины во рту и больным горлом. Оказала сопротивление и в багажнике поехала бы уже мертвой.

— Паш, отвези меня домой, — попросила, подходя ближе.

— Хрен тебе, — ответил ворчливо, посмотрев в глаза, — на дачу поедешь. И будешь там сидеть, пока не разберёмся.

— Он прав, Линда, — поддержал Эмир.

— Я помыться хочу, — буркнула, нервно потерев левой рукой правую. В спокойной обстановке нервы начали сдавать, мокрые вещи напоминали о пережитом, запах сырости стоял в носу, во рту — привкус речки, на зубах почему-то похрустывает земля, а в глазах встали слёзы. Я поджала дрожащую нижнюю губу и попросила плаксиво: — Пожалуйста.

— Да чтоб тебя, — выдохнул Паша, опустив голову и плечи, но тут же подобрался вновь и сказал строго: — Нет. Потерпишь.

— На моей поедем, Линда, — пришёл на помощь Эмир, а я засмеялась сквозь слёзы:

— Неслыханная щедрость!

— Помыться можно и тут, — подал голос Саша.

И консенсус вновь достигнут. С вещами только вышла загвоздка и из душевой, спрятанной за очередной неприметной дверью, я вышла в единственном чистом, что у них было — Сашиной футболке на голое тело. Неловко немного и мысли всякие в голове бродят, причём, у всех присутствующих разом и явно на одну и ту же тему, зато точно никто не думал о том, что я почти отправилась на корм рыбам.

— Сухая не хуже, — пробормотал Борис и получил тычок в бок от Сергея.

Лиля сладко спала на диване, я села на край, как бедная родственница, пока Эмир менял повязку на моей руке, а остальные делали вид, что не пялятся, и сказала, чтобы отвлечься хоть как-то самой:

— Это точно не Вика со своим охранником. Это вообще никак не связано. И не вписывается первый удар по голове и попытка попасть в салон.

— Да вроде нормально, — пожал плечами Паша, — искали, откуда документы, не нашли и начали клепать своё дерьмо. Поняли, что работает, но ты начала мешать и появились наемники.

— Нет, Паш, что-то тут не то, — протянула задумчиво, а Лиля на диване завозилась.

Приоткрыла глаза, увидела меня, радостно взвизгнула и полезла обниматься, мешая Эмиру и путаясь в капельнице. Тот со вздохом убрал руки, терпеливо дожидаясь, пока припадок нежности иссякнет, я обняла ее в ответ, а Борис простонал:

— Прекратите…

— Уверен? — ухмыльнулась Лиля и бросила на него озорной взгляд.

— Женщина! — возмутился Эмир.

— Ревнует, — фыркнула Лиля, — приятненько.

— Только когда это шутка, — буркнула в ответ, проведя большим пальцем по безымянному, припомнив, чем закончилась ревность Вадима. Отстранилась и села ровно, подставив Эмиру руку и спросив хмуро: — Остальным звонили?

— Не до того было, — проворчал Паша.

— Хорошо, Гриня бы расстроился.

— А мы прям праздновали! — не выдержал, повысив голос до язвительного рыка. — За бухлом рванули, девок нагнали! У Эмира башня уехала, у меня в багажнике двое в таком виде, что хочется просто сжечь вместе с тачкой, не открывая!

Лиля сглотнула и притихла, а я хмыкнула:

— И я вас.

Эмир слегка ухмыльнулся и завязал узел на бинте, сказав негромко:

— Готово. Поехали, загостились.

— Девушки поедут со мной, — сказал Ларионов, — выйдем с чёрного, поедем вперёд, Борян страхует меня, Серега — вас. Если все в порядке, группируемся на съезде с шоссе.

— Спасибо, но мы сами, — ответила, поднимаясь. — Третьего себе возьмёшь? Из комнаты.

— Возьму, — бросил хмуро, — просить набрать, когда доедете, бесперспективно?

— Приятно, что сегодня столько сообразительных мужчин рядом, — заулыбалась в ответ, проходя мимо.

Паша обогнал меня и вышел первым, я слегка замедлилась, дожидаясь отмашки, но, едва села в машину, сказала:

— Вези меня домой. Не собираюсь делать то, что хотели сделать со мной.

— Вишня, какого хера? — спросил раздраженно.

— Без работы не останешься, — хмыкнула в ответ.

— Именно об этом и пекусь, — скривился в ответ, но свернул в нужном направлении. Проехал метров пятьсот и хмыкнул: — У Ларионова не охранная фирма, а, мать ее, шпионская сеть внутри города. Там комнатка есть веселая, с пола до потолка мониторы, камера на камере. Разрешение — бомба, видно все четко, установлены грамотно. Через годик в городе ни одной слепой зоны не останется. Или раньше, мужик своё дело знает.

— Паш, ты влюбился, что ли? — спросила с умилением, а он хохотнул:

— Близок. Заглянул в багажник. Угадай, что там?

— После твоей тирады что-то не хочется представлять, — буркнула в ответ.

— А зря, — фыркнул весело, — там букет. Хер знает, когда успел. Кстати, от его офиса до салона — понты вообще, — кивнул на витрины, мимо которых мы проезжали, а я пожала плечами:

— Центр, — достала мобильный и хмыкнула: — Семнадцать пропущенных, — тут же перезвонив, наплевав на то, что был пятый час. Ответил сразу, недовольно пыхтя в трубку, а я сказала со смешком: — Доброе утро, красавица.

— Чего хочешь? — спросил недовольно.

— Информацию, разумеется. И твою фотографию.

— А это зачем? — тут же напрягся.

— В рамку поставлю и буду любоваться, — ответила язвительно, — жду в парке через полчаса.

— В каком? — уточнил деловито,