— Понятненько… где документы забирал?

— Под вторым мостом со стороны области, — пробурчал в ответ.

— Жду. У тебя полчаса, — нажала отбой, а Паша покачал головой:

— Дебил.

— Какой есть, — вздохнула в ответ, — домой не успеем?

— Неа, — хохотнул в ответ и похлопал меня по бедру, — у парня сегодня праздник.

Баю-бай

Мужик выглядел так, будто под мостом он жил. Вид его засаленной на пузе футболки на фоне реки вызывал приступ брезгливости, я шлепала босыми ногами по деревянному настилу у воды, а его глаза при каждом моем шаге медленно расширялись. К моменту, когда я подошла и остановилась в паре шагов, ему было уже плевать, что Паша стоит за моей спиной. Вообще на все плевать, моя грудь для него стала центром вселенной. Причём, почему-то правая, хотя она у меня чуть меньше левой.

— Мужик, — вздохнула тяжко и пощёлкала пальцами у него перед носом, — этот не тот шар, вокруг которого вращаются планеты. Давай по делу. Фото, — протянула руку, а он достал из заднего кармана мятый конверт. Гадость.

— Это чтобы внимание отвлечь? — спросил, наконец-то переведя взгляд на мое лицо.

— Это потому что меня пытались утопить, — скривилась в ответ, — и, должна заметить, это вообще ни разу не приятно. Хочешь удостовериться?

— На слово, — поморщился и покосился на Пашу, а потом на реку.

— У кого документы забирал?

— Какой-то хмырь подвалил, конверт в руки и деру, — презрительно вздёрнул губу и смачно сплюнул в сторону, — я допер, что что-то не так, но пока проверил, то, сё… короче, ушёл.

— Дебил, — выдохнул Паша тихо, мужик открыл рот, чтобы ответить, но я выставила руку вперёд, осадив его:

— Наслушалась. Рассказывай. Откуда узнал, как заказывал, как хмырь выглядел, в общем, все, что вспомнишь.

— Слышал про тебя давно, от разных людей. Никакой конкретики, типа, есть сайтик, там телефончик, звонишь и все в ажуре. Приперло, позвонил. В трубке тишина, я але-але, ну и деваха какая-то отозвалась. Голос мерзкий, писклявый и недовольный. Сказала, куда подъехать, бабки вперёд и все прочее. Про это тоже слышал, не напрягло. Отдал, через несколько часов перезванивает, типа стой под мостом, жди. Часа два тут проторчал, пока этот хер не пришёл. Он же и забирал, так что тоже не удивило. А выглядел… да хер знает, мужик, как мужик. В кепке красной.

— Может, все таки искупать тебя? — задумалась вслух.

— Да не до этого было! — взвился, делая шаг от воды. — Если не свалю, мне хана! Последние бабки спустил в унитаз!

— Ладно, не нервничай, — сказала спокойно, — документы сделаю.

— Реально? — вылупился, не поверив.

— Реально. Где деньги отдавал?

— На Пионерской, у пожарки, — ответил с готовностью.

— Вот там и заберёшь. Сегодня, в восемь.

Развернулась и взяла Пашку под руку, сунув ему во вторую конверт, после которого хотелось окунуться в чан с дезинфектором. Или полежать в ванной водки с соломинкой во рту, лениво прихлебывая. Или рядом с ней. Да, определенно последнее.

— Водки хочу, — сказала вслух, а Паша тут же рыкнул:

— В бар не повезу.

— Водки и спать.

— А вот это уже больше похоже на план, — хмыкнул, разблокировав машину.

— Сарафанка сломалась, Паш, — вздохнула понуро, устраиваясь на сиденье, — пока информация из уст в уста передаётся, теряются важные детали. Так дальше работать нельзя. Лиля за сайтом проследит, так нелепо больше не напоримся, но где гарантия, что просто не сделают копию с другим номером?

— Всех дебилов не перебить, — поморщился в ответ.

— И не надо, мы живем за счёт их дибилизма. Нужно опуститься на дно.

— Самая стремная метафора из возможных, — проворчал недовольно.

— А я буквально, — хмыкнула в ответ, — нужны люди с самого дна, которые будут распространять правильную информацию. И напечатаем визитки с номером и адресом сайта. Униженных и оскорбленных придётся умаслить. Запарило под пулями ходить. Паршивые документы в обмен на нормальные.

— И где гарантия, что всякая шваль не начнёт печатать их дома на принтере и притаскивать в зубах, виляя хвостом?

— Ну, это все же не так просто. Принтер принтером, а заламинировать надо. Да и все остальное в магазине по пути не купишь.

— Кстати, об этом. Такое ощущение, что выплыл кто-то из тех, кого ты задавила.

— Выплыл, — хрюкнула тихо, а Паша заржал:

— Я не о том. Блин! — выдохнул и спросил: — Расскажешь?

— Да чёт не хочется, Паш… — но тут же заговорила: — Стремно — жуть. Темно, мокро, холодно, задница в иле, ноги в невесомости. Лежать на дне ямы и то приятнее было. Уютнее, что ли. А парни не глупы. Четко отработали, даже вас провести умудрились, — Паша поморщился, а я положила своё ладонь ему на плечо, слегка сжав: — Это не в укор. Я к тому, что парни своё дело знают и стоят явно не дёшево.

— Ну так и эти деятели не хило срубить успели.

— Ты слышал этого мужика, работают грязно и быстро. Точно не стали бы раскошеливаться. У них одна задача — срубить побольше бабла, пока поток не перекрыли. Слух о том, что документы полное дерьмо расползся довольно быстро, уверена, заказов стало меньше. Смысла вкладываться не было, они бы не долго были на плаву. Прям как я с булыжником в обнимку. И у Гриши, между тем, заказов стало больше. Чуешь?

— Чую, — хмыкнул в ответ, — получается, у нас старый конкурент, которого слили одним из первых, и новый, готовящийся поднять головушку под шумиху?

— Выходит, что так… в салоне точно искали оборудование. Не нашли, Арсений осторожничает, а разнести все или допереть, где прячем, времени просто не хватило. Поэтому влезли ко мне, проверить, а вдруг? И точно знали, что меня в городе нет. Я слишком часто уезжала, это стало очевидным. Для тех, кто ищет возможность.

— Значит, надо быть неожиданными… — пробормотал задумчиво, резко разворачиваясь на перекрёстке. — Как лосось, затаившийся в кустах черники.

И отвёз меня к себе. Проныра.

— Снимаешь? — спросила, проходя и осматриваясь.

— Каждый месяц новую, — ответил тихо, подходя сзади и медленно задирая мою футболку. — Чуть не лопнул сдерживаться… хер знает, что я буду делать, когда ты…

— Паш, сделай нам обоим одолжение. Убери Ларионова из уравнения.

— Понял, — ответил коротко и быстро стащил футболку, отбросив ее подальше.

Солнце било в глаза, рядом размеренно дышал Пашка, светло, тепло, сухо, но чувство одиночества было таким острым, что хотелось завыть. Что я и сделала.

— Сдурела?! — подорвался Паша, а я хмыкнула:

— Я лосось.

— Дура ты, я чуть не обделался, — проворчал в ответ и потёр лицо обеими руками, — выть-то нахера?

— Солнце