– Да про Москву спросить хотел. Больно уж любопытно.

Я выложил на стойку монету и, распрощавшись, отправился по новому адресу.

«Серебряная лихорадка» расположилась на втором этаже полуразрушенного супермаркета. Внизу, после того как вынесли витрины и всё содержимое в самые первые послевоенные дни, остался только бетон да стальные балки. А вот наверху стало очень даже уютно. Не знаю, что тут было раньше, но не удивлюсь, если этот же самый кабак. Здесь, недалеко от барной стойки, я и нашёл Ткача. Да, это был он. Поистаскавшийся, с опухшей, заросшей щетиной мордой, но всё с тем же цепким прищуром серых глаз, затуманенных, однако, местным бухлом. Это вкупе с обновлённым гардеробом дало мне фору. Ткач сидел вполоборота, держа в одной руке железную кружку, а в другой – початую бутылку «Джонни Уокер». Именно так называлось местное пойло. Весьма странно. Так же, как странно видеть бармена в дурацкой широкополой шляпе и слышать блеяние двух потасканных блондинок, считающих, что они поют… По-английски? Как-то раз я слышал запись американских музыкантов со странным названием «Металлика», которую Фома прокручивал на невесть где и за сколько купленном проигрывателе виниловых пластинок. Звучит… странно. Мало похоже на здешний кабацкий диалект, но на русский и мордовский похоже ещё меньше.

Я подошёл к столу Ткача и сел напротив.

– Угости дядю выпивкой, любезный.

– Мужик, какого хера тебе… – начал было он, но осёкся. – Кол?! – Ткач смотрел на меня, как на выбравшегося из могилы покойника. А ведь, наверное, я так и выглядел.

– Тщ-щ-щ. Сейчас ствол моего пистолета смотрит аккурат тебе промеж ног. А мой указательный палец после перенесённой болезни сводит судорогой, стоит мало-мальски понервничать.

– Дерьмо, – ощерился Ткач после затяжной паузы. – Сколько ты заплатил березниковской гопоте, чтобы «умереть»?

– За это платил ты. А мне услуги оказывают безвозмездно – сила обаяния.

– Выпьешь? – приподнял он бутылку, и мой палец на спусковом крючке в самом деле едва не свело.

– Воздержусь.

– А я выпью, – плеснул он в опустевшую кружку. – За мечту. Не чокаясь.

– Давай-ка пересядем в уголок. Разговор, чую, будет долгим.

– Мне и здесь неплохо.

– Какое из яиц тебе нужно меньше? – взвёл я курок «АПБ». – Пошёл в угол!

– Ладно-ладно. Какой ты вспыльчивый стал после смерти. – Ткач пьяно хохотнул и, взяв с соседнего стула шмотки, проковылял в заданном направлении. – Ну, – уронил он тело на скамью и привалился спиной к стене, – чего дальше?

– Рассказывай.

– Что?

– Всё. Цель твоего появления в этих краях, результат твоей вылазки в горы, что там возле этого Камня?

– Не знаю, как начать.

– Начни с того места, когда ты в Москве свалил от нас с Сиплым. А нет, лучше с того, где ты придумал хуету про центнер герыча.

– Хуетуне хуету, а ты повёлся. – Ткач налил себе полную кружку, осушил её залпом и, глядя на кривляющихся певичек, продолжил: – Я должен был добыть для Святых список всех довоенных хранилищ, в которых вроде как должно быть немерено продуктов, оружия, амуниции и даже исправной техники. Да, список из того самого бомбоубежища. Но мы не сошлись в цене. Эти суки потратили целое состояние на информацию о нём, а мне предложили жалкую подачку.

– Но ты всё равно согласился.

– Да. Согласился поработать на себя. Одно большое дело. Последнее дело. И на покой, в новую счастливую жизнь…

– Список у тебя?

– Списка нет. Почти все бумаги испортила вода. Остались только координаты Камня.

– С этого места подробнее.

– Была карта и коды доступа. Цифры здесь, – Ткач постучал указательным пальцем себе по лбу, – а карту я запомнить не смог.

– Топографический кретинизм?

– Типа того. Она, как я понимаю, у тебя?

– Да, и тоже в голове. Так что мы нужны друг другу живыми, если ты, конечно, не сделал копию. А ты её не сделал.

– Сделал, но она размокла, когда я в Каму упал.

– Не везет тебе с водой. И ты всё равно пошёл, без карты?

– А ты бы не пошёл? Не пошёл бы? – Ткач подался вперёд. – Я на это поставил всё, что у меня было. Распустил отряд, профукал все накопления, мосты сжёг. Я же не знал, что… А, не важно.

– Не знал что? Мне всё важно. Продолжай.

– Это… бредово звучит. Не поверишь.

– Сделай попытку.

– Эх… Я действительно купился на твой трюк с головой и спокойно начал готовиться к походу на Камень. Бабла на лошадь у меня уже не хватало, да и бесполезна она тут с местными речками и болотами, как оказалось. Краем уха я слышал, что уходившие в горы никогда не возвращались. Местные несли какую-то чушь о злых духах, движущихся горах, проклятых местах. У меня были подозрения, что такие слухи распускает тот, кто давно вскрыл хранилище под Камнем, чтобы местные не совались. Плохо, но всё равно надо было проверить. Я хотел выйти, как только сойдёт снег, но проторчал в Березниках до конца апреля. Сначала долго искал проводника. Думал как-нибудь заменить им карту. Но ни один местный не соглашался пойти в горы, хоть убей.

– У тебя же почти не осталось денег?

– А кто говорит, что я собирался расплачиваться? – ощерился Ткач. – В общем, с проводником не получилось, я плюнул и решил идти наобум. Думал: «Тут всего полторы сотни километров по прямой». Как же я ошибался.

– Не узнаю тебя, Алексей. Ты, как баба, стал после этой вылазки. Тебе там яйца прищемили, что ли? – Я щёлкнул пальцами, подзывая официантку. Облезлый тулуп я давно сбросил, так что теперь публика от меня не шарахалась, опасаясь обзавестись тифозными вшами.

– Посмотрел бы на тебя. – Ткач печально изучал дно кружки. – На том озере ты бы и остался со своими подъёбками.

– А ты?

– А я, как видишь, здесь.

– И что это за озеро такое расчудесное?

– Обычное озеро. И охотничий домик на нём. Таких домиков по всей тайге дохера понатыкано. Те, что поближе, вполне себе обжитые, а возле гор – много лет заброшены. Как и тот, на берегу. Однако в нём и печка есть и крыша не дырявая. А что ещё надо? К нему я на шестой день вышел. Рассчитывал к этому времени добраться до посёлков, что вверх по Яйве. Там целый куст их, промахнуться сложно.

– Но ты промахнулся.

– Я на север чутка забрал.

– Сильно забрал. – Я посмотрел на потолок, представив разинутый синий клюв, к которому были подрисованы глаза и субтильное тельце. – Знаю там только одно озеро в семи километрах от посёлка Усть-Сурмог.

– Это я потом понял, когда сюда еле ноги унёс. А ты что, вот так всю карту помнишь? – Ткач с сомнением посмотрел на меня.

– Да. Не отвлекайся. Что там с этим чёртовым озером?