В каждой когорте было по шесть центурионов плюс один командир. К ним Цезарь испытывал глубокое чувство признательности. Вероятно, это чувство было не только самым сильным в его жизни, но и единственным, которое ему удалось сохранить после опустошительных лет политической борьбы. О Цезаре, как и о Роммеле, можно было бы сказать, что «между ним и его отрядами существовало такое взаимопонимание, которое нельзя ни объяснять, ни проанализировать, это был дар богов». Недаром отмечалось, что Цезарь считал длинную линию легионов продолжением и неразрывной частью себя самого. В «Комментариях» эту эмоциональную связь можно проследить по текстам речей, которые Цезарь произносил перед своими легионами и которые предназначались в основном для младших командиров. Огромную роль играло и то, что он всегда был вместе со своими солдатами. Он шёл рядом с ними, с непокрытой головой, под солнцем и дождём, а при необходимости бесстрашно бросался в самое пекло боя. Каждый центурион или знаменосец мог рассчитывать на внимание Цезаря и на то, что его подвиг будет упомянут в «Комментариях». Такое упоминание было наградой и сохранило имена солдат Цезаря на тысячелетия.

Один из командиров Цезаря попытался объяснить эту магическую, почти чувственную связь, существовавшую между ним и его солдатами. Он писал, что, когда Цезарь был вынужден на короткое время оставить своих солдат, они чувствовали себя осиротевшими, «им не хватало его взгляда, его энергии и той уверенности и прекрасного настроя, которые он передавал окружающим». В наши дни, оценивая такой стиль руководства, мы можем сказать, что он вёл себя не столько как военачальник, сколько как хороший хозяин промышленного предприятия. Он требовал от своих подчинённых беспрекословного подчинения и дисциплины, но только тогда, когда надо было выполнять поставленную задачу. Когда же дело было сделано, он закрывал глаза на любые нарушения. Не прощались только измена, дезертирство и подстрекательство к неповиновению.

Виновных в таких преступлениях обычно сурово карали немедленно, но, если ситуация складывалась таким образом, что наказание откладывалось, виновный мог быть уверен, что о нём не забудут и рано или поздно карающая рука Цезаря до него доберётся. Система управления армией представляла собой сплав суровости и послаблений, который показался бы совершенно неприемлемым в современной армии. После победоносного завершения очередной битвы Цезарь давал своим солдатам полную волю. «Мои солдаты — великолепные бойцы, — говорил он, — даже когда от них разит перегаром». Описывая одну из последних побед над галлами, когда при взятии города солдаты обнаружили огромные винные запасы и вино полилось рекой, Цезарь отмечает, что его воины стали только здоровее, когда после многодневных возлияний снова встали в строй.

Но солдатам была необходима более существенная плата. История недавних лет ясно продемонстрировала, что важнейшим условием успешного функционирования существовавших в то время армий являлось хорошее вознаграждение для солдат. Большинство из них были добровольцами. В ходе войн II века до н. э. начало складываться какое-то подобие добровольной системы воинской повинности. Постепенно стал снижаться имущественный ценз для вступавших в армию добровольцев, который поначалу составлял 2 тысячи фунтов. Во время кризиса 80-х годов Гай Марий провёл военную реформу, открывшую двери для безземельного пролетариата, представителей которого стали зачислять на воинскую службу. Количество добровольцев было настолько велико, что, за исключением периода гражданской войны, не возникало никакой необходимости в принудительной мобилизации. Это означало, что служба в армии превратилась в один из способов сделать карьеру, и поэтому солдаты ожидали вознаграждения как во время службы, так и после отставки. Но кто мог дать гарантии, что их тяжёлая служба будет вознаграждена? Уж конечно, не римский сенат, который всегда был крайне оппозиционно настроен по отношению к крупным военачальникам. Именно от них, от своих непосредственных работодателей, и ждали солдаты достойного вознаграждения. Военачальники, в свою очередь, вели себя всё более независимо, постепенно превращаясь в полноправных хозяев своих армий и оказывая всё возможное давление на римские власти. Это был ответ на новую ситуацию, когда традиционная верность идеалам Республики постепенно уступала место более высокооплачиваемой верности и повиновению конкретному командующему. Солдаты становились личными иждивенцами или клиентами командующего. Клиентские отношения представляли собой двустороннюю связь, когда патрон не только ожидает от клиента хорошей службы, но и следит за тем, чтобы клиент был хорошо вознаграждён.

Лукулл, сражавшийся против понтийского царя Митридата, прежде чем командование было передано Помпею, являл собой печальный пример превосходного военачальника, потерпевшего неудачу только из-за своей преданности идеалам прошлого. Лукулл не мог ни оценить, ни принять такой точки зрения. Именно поэтому он оставил свою армию и свой пост командующего. Цезарь такой ошибки не совершил. Правда, что гигантское количество награбленных трофеев он взял себе. Он действительно получил огромное количество золота и продавал его в Италии по 150 фунтов за фунт веса, что составляло всего две трети от обычной цены. Это сверхизобилие трофеев означало, что большие средства достались также и тем, кто ему служил. Во-первых, это нашло отражение в жалованье легионеров. По всем стандартам того времени он платил хорошо. В какой-то момент, возможно в конце Галльской войны, он удвоил их крошечное ежегодное жалованье, которое теперь составило немного более 22 фунтов. Тем не менее даже после этого повышения легионер получал столько же, сколько самый низкооплачиваемый рабочий, и Цезарю предстояло сделать ещё многое. Благодаря трофеям младшие командиры становились богатыми людьми, старшие командиры — миллионерами. Но и легионерам перепало также огромное количество рабов и другой добычи, включая разграбленные богатые галльские святыни. Уходя в отставку, легионеры получали наделы земли. Герцог Веллингтон[31] отмечал, что «желание власти вознаградить» солдата становилось серьёзным препятствием для полководца. Цезарь всегда знал, что его солдаты, подобно солдатам других командующих, могли в определённый момент потребовать вознаграждения и выйти из-под контроля. Это относилось не столько к ветеранам, сколько к тем новым легионам, которые он сформировал специально для ведения войны.

«Если вам не хватает солдат, у вас не будет и денег, — говорил он, — но если у вас нет денег, то не будет и солдат». Цезарь потратил большую часть своей жизни на добывание средств, но теперь он не испытывал в них никакого недостатка. Неограниченные средства плюс умелая режиссура, при помощи которой Цезарь поддерживал свой образ «отца солдатам», позволили ему сохранить преданность легионеров.

Именно они, эти маленькие люди, и составляли основу одной из мощнейших военных машин, когда-либо существовавших в истории человечества и наводивших ужас на противника. Ещё со времён Мария легион состоял из 6 тысяч воинов, а основной войсковой единицей была когорта, которая и обеспечивала беспрецедентную линию обороны. В ходе сражения легионы обычно формировали три ряда: первый ряд состоял из четырёх когорт, а второй и третий — из трёх. Таким образом получалось формирование, состоящее из трёх частей: непосредственные участники боя, поддержка и резерв, и на протяжении всего боя две трети легионеров находились вне зоны досягаемости противника. В то время сражения проходили как поединки отдельных воинов, и основное бремя борьбы ложилось на передний ряд. Потери в первом ряду были очень велики, поскольку возможности римских легионеров, несмотря на их выносливость и профессионализм, были всё-таки ограниченными. Поэтому очень многое зависело от быстроты и чёткости, с которой производилась замена убитых и раненых бойцов свежими силами из подкрепления.