прошло вплотную с ухом, на боковой броне появилась пара отверстий. Вскрикнул Абадиев, впихивая мальчишку вниз, и загораживая собой. Его правое плечо быстро набухало кровью.

— Газу! — рявкнул капитан, дав очередь вправо. — Всем сидеть, не высовываться!

— Немцы?

— Наши, мать его! — еще очередь с прицелом на пару метров выше, чтобы не задеть ненароком. — Красин, Макаров!

Бойцы поняли с полуслова — вывалились под левый борт и откатились за сосны. Дали пару очередей из «Суоми».

— Голубев жми к мотоциклу! — капитан отвлекся на короткую очередь. — Встанешь чтоб прикрыть, может, целы ребята? — быстрый взгляд на Абадиева — он одной рукой прижимал мальчишку к полу, второй зажал рану. — Маша, Умара перевяжи! Степаненко придержи бойцов!

Капитан заскрипел зубами — под Зельвой не встретили окруженцев, а тут на тебе. Самое обидное — окруженцы считают, что бьют по врагам. И не докричишься, не услышат…

Бах! Бах! Бжиу-у! — пуля выбила искру из капота и ушла верх.

Длинная очередь в ответ, чтоб прижать.

Бах! Бах! Шпамбс! — еще одна дырка. Хреновая броня у ганомага. Мосинка чуть ли не насквозь прошивает. А те, кто эти мосинки держит — стрелки, зараза, меткие. Тут заработал MG впереди.

Живы ребята! Несколько очередей разлохматили сосновые стволы в глубине леса. От сосен прыснуло несколько силуэтов, и помчались прочь. Длинная очередь вслед. Так, чтобы прыти прибавить.

Ганомаг встал около перевернутого мотоцикла. Чуть довернув вправо. Спрыгивая под левый борт капитан отметил, что Голубев невольно выставил ромб. И правильно — если что, лобовую только бронебойными можно взять. Вряд ли у окруженцев они имеются. И если Лукин правильно понял ситуацию — окруженцев, судя по интенсивности стрельбы — было пятеро, и как только второй пулемет открыл огонь, они драпанули в лес. Сыкуны слепые. Как можно гимнастерки не разглядеть⁈

В бронетранспортере хныкал напуганный Миша. Слышался неразборчивый говор Абадиева. Кажется, мальчишку успокаивает. Вот же вайнах! Ни оттенка боли на лице, и ни капельки страха. Абадиеву подучиться чуть, и диверсант знатный будет.

В пяти метрах за сосной торчал ствол MG. За ним Чичерин и Тамарин вторым номером. Как-то с опрокинутого мотоцикла умудрились быстро снять пулемет с БК и занять позицию.

— Целы?

— Целы, — ответил Чичерин. — Чуть обе ноги не отстрелили, сволочи. Под коленями пуля прошла. Вот дырки…

— Мотоциклу хана, командир, — доложился Тамарин. — Прям в двигатель саданули.

— Ясно… — скривился Лукин.

Мотоцикл придется бросить. Жаль, без дозора хреново будет. И одиночный бронетранспортер может немцев насторожить. Кстати!

— Макаров, Красин, проверить лес! Далеко не удаляйтесь, и сторожко там! Сержант Степаненко — слейте горючее с мотоцикла.

— С канистр тоже придется, — сказал сержант. — Продырявили, вон вытекает.

Лукин выругался — шансы на переход фронта резко упали. Коротенький бой со своими — ранен боец, потерян транспорт и минус горючее. Хватит ли его?

— Это кто-то из наших был! — сплюнул с досады капитан.

— Сразу догадался, — кивнул Чичерин. — Выстрел из мосинки не спутаешь. Я поверх очередями лупил, чтоб напугать только.

— Как бы наши нас на передке до смерти не напугали, — проворчал Тамарин. — Обидно от своих пулю зазря получать.

— Умара ранило, — сообщил Лукин. — Вроде легко. Но от этого не легче…

Пока Степаненко и Голубев переливали остатки бензина с канистр в бак ганомага, Макаров с Красиным выдвинутые в лес для охраны и Чичерин с Тамариным их прикрывали. Мало ли окруженцы решат вернуться, чтобы шмальнуть по «врагу» еще раз? Лукин на этот случай приказал бить на поражение. Да — свои, но ставки слишком высоки.

MG с цундаппа установили в кормовое крепление. Группа погрузилась в кузов и, настороженно всматриваясь в лес, продолжила свой путь к Матвеево.

Глава 10

Две бомбы взорвались совсем рядом. Земля вздрогнула, накрыло глухотой и звоном в голове, посыпалась поднятая взрывами земля. По спине промолотило комьями, затем поперек приложило чем-то посерьезнее. Семен оторвал голову от земли и скосил глаза за спину. Здоровенная ветка, то ли сорванная воздушной волной, то ли срезанная осколком, прижимала его к земле. Хорошо, что при падении разлапистые ветки отпружинили, а то хребет могло перебить запросто. Семен, ёрзая, отполз назад, чтобы оказаться головой под веткой и огляделся.

Бойцы отряда распластались кто где. Вроде живы, вон зашевелились. Красноармейцы подняли головы, но тут с душераздирающим воем спикировала еще одна тройка штурмовиков, и снова все уткнулись в землю. Рядом упала только одна бомба, остальные легли в стороне. Одна из них взорвалась в чаще, аккурат возле укрытой техники. Семен как раз в ту сторону смотрел и увидел, как полуторку волной приподняло. За малым не опрокинувшись, ГАЗ-АА ухнул обратно, пару раз качнулся и замер наперекосяк. Амба скатам — подумал Бесхребетный. Тут пришлось вжаться в землю, так как в голову прилетел земляной ком, и посыпались сбитые ветки.

Как только с неба перестала падать земля, куча мусора в трех метрах зашевелилась и выглянул Горянников. Лицо очумелое. Знакомое чувство. Что еще может быть при первом налете? А у капитана этот налет явно первый.

Капитан смотрит вверх и что-то шепчет. Бесхребетный, потирая набитую комм шишку, тоже взглянул на небо. Сверху пикировала еще одна тройка юнкерсов, и казалось, что падают они именно на них. Нарастающий рев пикировщиков сорвал одного красноармейца с места. Увидев, что с юнкерсов уже отделились темные капли, капитан попытался перебежать.

— Куда, мать твою! — выругался Семен, догоняя и сбивая Горянникова с ног.

Оба удачно скатились в воронку, где Семен прижал капитана к земле. Три разрыва чередой прогрохотали, засыпав их землей и мусором.

В небе гудели самолеты. Еще шла штурмовка позиций, но тут вроде затихло. Бесхребетный осторожно огляделся. Что говорить — немецкая авиация хорошо поработала. Основной удар принял на себя штаб и позиции батальона, но хутору в несколько домов тоже досталось — перекосило так, что удивительно — как не развалились? Только на эту поляну полтора десятка бомб сбросили.

Из воронки выбрался Горянников и осмотрелся.

— Ты, Савельевич, извини, что я по матери тебя, — повинился Семен.

— Спасибо, — вдруг сказал капитан, вытряхивая землю из ушей. — Жуть какая. Правильно ты по матери прошелся. Ладно хоть штаны сухие!

Семен хмыкнул — ну да, при первом налете многие со страху мочились. Но никто на это внимания не обращал.

— Уцелел ли кто? — спросил Горянников, укрепляя фуражку на голове.

В окрестностях как раз началось шевеление. Очумелые бойцы выползали из укрытий. Откуда-то сзади подошел Сумароков, держась за голову. Болезненно морщится.

— Цел? — спросил капитан. — Цел⁈

— Оглушило малость. Уши заложило.

— Воды попей, — посоветовал Бесхребетный.

Из чащи появились Горохов и Ковалев. Заметив Горохова, Горянников облегченно выдохнул — живой.

— Ковалев! — крикнул Горянников. — Проверь людей!

Через пару минут выяснилось, что погиб мотоциклист и тяжело ранен другой моторазведчик. Они как раз попали под бомбу, что около техники взорвалась. Больше потерь не было, если легкую контузию двух красноармейцев и лейтенанта Сумарокова не считать. Один мотоцикл разбило осколками в хлам. Грузовик цел, только переднее правое колесо разлохматило.

— Лопухин, запасное есть?

— Имеется, тащ капитан.

— Десять минут на смену! — распорядился Горянников. — Ковалев, помогите водителю.

— Веток надо бы нарезать, — добавил Семен…

Бесхребетный только и успел поведать, что при наступлении немцы всегда используют диверсантов в тылу, поэтому на пути группы надо быть особо бдительными. На что Сумароков возразил — в тылу полка работают заградительные отряды. А немцы могут работать под них — в ответ возразил Семен, и наверняка именно так и случится. И еще у него такое чувство, что немецкий удар южнее, отвлекающий. Немцы могут ударить еще южнее, или тут, где имеется дорога через ложбину. Да, ложбина топкая, но… именно в этот момент появилось две пары мессеров. Они расстреляли расположение батальона из пулеметов, и сбросили по паре бомб. Не успели бойцы опомниться, как появились пикировщики…

— Ветки-то зачем?

— Мотоцикл и машину замаскируем на случай нового налета, — пояснил Семен. — Если что — прижались к лесу, встали — не машина, а куст.

— Толково, — кивнул капитан. — Вот ты и с Гороховым и займитесь. Мартьянова вон еще в помощь возьмите…

Не доверяет — подумал Семен. Охрану добавил. И зачем?