просто знанием, потому что он приготовил мне так много чашек чая за всю жизнь, или это была небольшая частичка обо мне, которую он сохранил для себя после моего ухода. Эти мысли убивали меня, потому что я не могла спросить. Это было бы неловко. Я не могла задать ему ни одного вопроса, который касался бы чувств между нами. Я знала, чем закончится этот разговор, и это было бы некрасиво.

Кроме того, разговор о нашем прошлом был бы на условиях Кейла, так как я многим ему обязана.

Я включила телевизор и просмотрела каналы, пока не наткнулась на «Теорию Большого Взрыва». Это было безопасно. Это было комедийное шоу, и была низкая вероятность того, что я разрыдаюсь, пока мы его смотрим. Прошло несколько минут, прежде чем Кейл вернулся в комнату с двумя чашками чая в руках. Он поставил обе чашки на подставки на кофейном столике перед диваном.

Он устроился рядом со мной, сел всего в нескольких дюймах от меня, закинув руку на спинку дивана и раздвинув длинные ноги, наблюдая за сериалом. Я не могла сосредоточиться ни на чем, кроме того, как близко ко мне был Кейл. Он был так близко, что я чувствовала его восхитительный запах, и он мучил меня, умоляя уткнуться лицом в его шею и вдохнуть.

«Держи себя в руках», — предупредил мой разум.

Я прикусила щеки изнутри, затем наклонилась вперед, взяла чашку, стоявшую передо мной, слегка подула и сделала глоток подогретой жидкости. Я громко застонала, когда сладкая жидкость скользнула по моему горлу в пустой желудок.

— О… Боже мой — выдохнула я. — Ты все еще готовишь лучшую чашку чая, которую я когда-либо пробовала.

Кейл не ответил, поэтому я посмотрела на него и обнаружила, что его глаза сосредоточены на моих губах, и это заставило мой пульс участиться. Через минуту или две он поднял свой пристальный взгляд на меня и ухмыльнулся.

— Я рад, что все еще держусь за свой титул лучшего в мире мастера по приготовлению чая.

Я фыркнула, вспоминая то время, когда я дала ему этот титул. Мне было четырнадцать, у меня были месячные, и я страдала от судорог. Кейл приготовил мне мою первую чашку чая, и это все изменило. Каждую. Вещь. С этого момента всякий раз, когда я оказывалась в его компании, он был обязан приготовить мне чашку чая.

Я была рада, что эта традиция не сошла на нет.

Мы посидели в уютной тишине несколько минут, прежде чем я почувствовала себя на пределе. Я хотела выразить свои соболезнования из-за Кейдана, признать его существование, но я не знала, как это сказать. Я так боялась, что все испорчу и покажусь не полностью искренней. Я также боялась, что это расстроит Кейла, а это было последнее, чего я хотела.

Я решила, что для меня будет лучше уйти, прежде чем скажу что-то, что расстроит одного из нас, скорее всего, меня.

— Я думаю, что пойду спать, прежде чем засну здесь.

Это была огромная ложь. Я была так взвинчена, находясь в его компании, и это выводило меня из себя.

— Ладно. Я останусь здесь, пока не приедут твои родители и братья.

Что я сделала, чтобы заслужить его великодушие? Я подумала, потом нахмурилась, когда мой разум усмехнулся: «Ничего».

Я встала и переступила с ноги на ногу.

— Спасибо тебе, Кейл.

Он пристально посмотрел на меня.

— Тебе не нужно благодарить меня, малышка Лэйни — я рядом, для тебя.

Мое сердце глухо стучало в груди, на удивление все еще работая.

— Малышка Лэйни, — задумчиво произнесла я. — Это никогда не изменится, не так ли?

Кейл улыбнулся, покачал головой и сказал: — Здесь ничего не изменилось, ребенок.

Я огляделась и нахмурилась.

— Ты уверен? Потому что с того места, где я стою, все по-другому.

— Я все такой же, — ответил он и облизнул губы. — Во всяком случае, в основном.

Я посмотрела на него, по-настоящему посмотрела на него и обнаружила, что он смотрит прямо на меня, его карие глаза сфокусировались на моих.

— Все меняются, Кейл. Ничто не остается неизменным вечно, — пробормотала я.

Он нахмурился.

— Ты изменилась?

Он выглядел и говорил так, словно ему было больно задавать этот вопрос.

Я неохотно кивнула.

— Я уже не та Лэйн, которую ты когда-то знал, щенок.

Удивительно, но мой ответ вызвал великолепную улыбку на его лице. Это была такая улыбка, от которой у меня в животе порхали бабочки, сердце учащенно билось, а дыхание перехватывало.

Это была истинная красота.

— Моя Лэйн все еще где-то там, — сказал он деловым тоном. — Только она назвала бы меня «щенком».

Я всегда называла его так, потому что у него были самые большие щенячьи глаза, которые я когда-либо видела, и это было единственное, что в нем останется неизменным. Блеск в них, может быть, но не размер.

Я не знала, что на это ответить, поэтому слегка улыбнулась ему и пожелала спокойной ночи. Войдя в свою спальню, я закрыла за собой дверь, прижалась спиной к дереву, затем опустилась на пол и уставилась в темноту.

Он назвал меня своей. Кейл сказал, что я его Лэйн.

Я покачала головой, потому что я не принадлежала ему. Ты никогда не сможешь принадлежать кому-то, не владея частью его или ее взамен, и я на собственном, горьком опыте убедилась, что мне не принадлежит никакая часть Кейла. Я знала то, каково это — владеть им. Даже если это ощущение и быстро закончилось, воспоминания навсегда остались со мной.

Глава 10

17 лет (9 лет назад)

«Мои братья убьют меня».

С Лейтоном еще можно было договориться, но не с Локланом. Он бы пронзил меня, как бык-убийца. Даже Кейл разорвал бы меня, узнай, что я солгала родителям и улизнула на вечеринку. Вместо того, чтобы остаться на ночь в доме моей подруги, как я сказала им.

План был хорош, но до тех пор, пока мои братья, Кейл и их друзья не пришли на упомянутую вечеринку.

— Я покойница, — прошептала я себе, сидя на крышке унитаза в ванной наверху.

Я была в этом огромном доме на окраине города, где несколько раз в год устраивались грандиозные вечеринки. Я слышала в школе о них в течение последних двух лет от девочек постарше. Они были ярыми тусовщицами. Супруги, которым принадлежал дом, всегда были в отъезде по делам, поэтому, чтобы не скучать, их сын устраивал вечеринки.

Я пожалела, что вообще согласилась прийти, хотя мне было весело до