— Куда едем? — спросил водитель.

Бронсон вдруг понял, что сильно сжимает пальцами корпус смартфона.

— В отель! — сказал он и закрыл глаза.

2

В эту ночь он спал крепко. Навязчивый сон, в котором он тонул в морской бездне, и к его лицу тянулись липкие и скользкие, как водоросли, щупальца какого-то чудовища, не тревожил его больше. Уже на рассвете, когда солнечные лучи влились в комнату через неплотно задернутые шторы, ему приснилась зеленая лужайка, стоящий поодаль деревенский дом и маленькая девочка. У нее был облупленный от загара нос, на лоб спадала русая челка. Рядом с девочкой сидела большая серая собака. Неожиданно что-то испугало ребенка, она обернулась, высматривая кого-то в сосновом бору, который окружал дом стройным частоколом вздымающихся в небо стволов. Собака напружинилась, холка почернела. Солнце погасло, утонув в молчаливой толще лиловых грозовых туч, сгущающихся на горизонте. Девочка протянула руку к лесу.

«Он видит!» — услышал Сергей громкий детский крик и проснулся.

Семь часов тринадцать минут. В лучах света плавали невесомые пылинки. Ближе к ночи прокатилась гроза, первая этой весной, иглы молний пронизывали черное небо. Дождь стих глубоко за полночь, а сейчас погода одаривала жителей Северной столицы очередным солнечным днем. Двуспальную кровать оккупировали гости. Лифшиц с Марией. Семен привольно раскинулся на спине, богатырский храп сотрясал стены комнаты. На его груди приютилась кудрявая женская головка, Машу, похоже, не смущало музыкальное сопровождение, издаваемое тренером. Сергей поднялся с дивана, вышел на кухню. Здесь царила образцовая чистота, как накануне полкового смотра. Они с Надеждой просидели на кухне до двух часов ночи, ожидая, пока стихнет гроза, а из комнаты перестанут доноситься восторженные повизгивания детского психолога и урчание тренера по боксу. Потом он вызвал такси, проводил женщину до автомобиля, на прощание они поцеловались.

— Чувствую себя подростком! — признался Сергей, сжимая ее руку в своих ладонях.

— Я тоже…

В лужах отражалась круглая и блестящая луна. Звездная ночь опустилась над спящим городом, женское дыхание обжигало его щеки. Сергей вспомнил Жанну и немного ощущал себя предателем. Вероятно, Надя что-то такое почувствовала, она провела по его щеке гладкой ладонью.

— Мне кажется, нам не следует спешить, Сережа!

Он стоял на улице, глядя вслед удаляющимся красным огонькам автомобиля, и вдыхал прохладный ночной воздух. Потом поднялся в квартиру, не включая свет, пробрался в комнату, лег на диван и моментально заснул под аккомпанемент трелей, выводимых сломанным носом Лифшица.

Прокравшись на кухню, он натянул спортивные штаны и футболку. Включил горелку, поставил закопченную джезву на огонь. Одним из чудачеств Авдеева было приготовление кофе. Он достал из стенного шкафчика банку с молотым кофе, взял из мойки чистую чашку. Храп прекратился, послышался заговорщический шепот. Сергей улыбнулся и извлек с полки еще две чашки. От утреннего ритуала придется отказаться на неопределенный срок. Вчера не было возможности поговорить с Лифшицем, но тренер успел шепнуть ему, что примчал в Питер не просто так.

— Чуйка у меня! — объяснил он, стоя в коридоре. — Что-то затевается здесь в Питере!

Маша вышла на кухню, смущенно улыбаясь.

— Доброе утро! Мы вам, наверное, спать не давали, Сергей?

— Все хорошо! — усмехнулся Авдеев. — Думаю, кофе вам не повредит! В ванной есть чистое полотенце. Синее, с желтой каймой. Против яичницы не возражаете?

Мария не возражала. Все с той же виноватой, а оттого немного дурашливой улыбкой она убежала в ванную комнату. Включился кран, с шумом ударила струя воды. Сергей открыл дверцу холодильника, достал полдюжины яиц. В дверном проеме нарисовался Сеня Лифшиц. Он был похож на мартовского кота после удачной вылазки на крышу.

— Здорово, Серега!

У тренера на губах застыла такая же, как у детского психолога, счастливая улыбка нашкодившего ребенка.

— Здорово, плейбой!

Авдеев колдовал над джезвой, кухня наполнилась ароматом свежего кофе.

— Ты извини, что мы с Машкой вчера начудили малость… — пряча глаза, пробормотал Лифшиц.

Сергей протянул другу чашку с дымящимся напитком.

— Спасибо тебе, Сеня!

Тренер пригубил, блаженно закатил глаза к небу.

— Мне-то за что?! — удивился он.

— Потом объясню. — Сергей отпил из своей чашки, поставил на огонь воду для второй порции кофе. — У нас есть минут десять, пока твоя подружка трудовой пот смывает. Говори, что хотел вчера сказать.

Лифшиц заглянул на дно чашки, будто собирался погадать на гуще.

— Знаешь, Серега, мы в Израиле чужие люди! Все те, кто из Союза туда прикатил. Только сейчас, на исходе пятого десятка, начинаешь понимать, что значит такое слово, как «Родина». Я паренька одного тренировал, земляка с Украины. Работает в аэропорту…

Тренер быстро и толково рассказал о странной болезни, случившейся с Михаилом Сайкиным.

— Фигня все это, Авдеев! — горячился Лифшиц. — Там, в больнице, я по лицам врачей понял! Что-что, а медицина в Израиле на высоте. На Мишку будто порчу навели!

Шум воды в ванной комнате на какое-то время стих. Тренер оглянулся.

— У нас в Израиле на днях прокатилась волна самоубийств. В газетах писали. В моей ридной Украине это обычное явление, но для Земли обетованной — редкость. И надо же было этой беде совпасть с приездом того самого Римана…

Авдеев вопросительно посмотрел на друга, тренер кивнул.

— Миша считал, что Риман этот, ну, вроде как дьявол, понимаешь? — Лифшиц недоверчиво усмехнулся. — Я не очень шарю в Интернете, но попросил ученика, чтобы тот информации накопал. — Он убежал в комнату и вернулся, держа в руках общую тетрадь. — Я перед вылетом на бумагу перекатал все, что Миша надиктовал, мне так проще. — Он перевернул страницу, исписанную быстрым почерком. — Все перечитывать не буду, но та информация, что мой ученик прислал, полностью соответствует тому, что успел рассказать Миша. Здесь много всяких страстей про древних богов, обитавших на территории Израиля еще до прихода туда иудеев. Можно роман написать. И я об этом читать не буду, если хочешь, потом сам полистай. Вообще, чистая фантастика, Серега! Я хоть и крещеный, а материалист. Ну, что-то там есть такое, наверное, а в глубине души не верю ни хрена! Думаю, после смерти будет что-то типа глубокого нокаута, только счет рефери никто не услышит…

Лифшиц провел ладонью по лицу, словно умывался, и, листая свои записи, начал рассказывать. Авдеев внимательно слушал, и, хотя показалась ему рассказанная тренером история сюжетом для мистического триллера, в глубине души он чувствовал: все правда. Он поставил на огонь сковороду, плеснул растительного масла, с шипением плюхнулись яйца.

— Миша мне про это приложение рассказал, — продолжал Лифшиц. — Любой желающий может из Инета скачать. И главное, идейка-то какая, да, Серега? Узнать дату своей смерти!