– Анита, как вам удалось это? – Егор показал ладонь с надписью. – Пекло адски и не смывается.

– Спиртом протрите, – пожала плечами девушка. – Это модификация такая. Могу написать или нарисовать что угодно на чем угодно, даже не касаясь объекта.

– Вы художница?

– Нет, ставила специально для записок… Видите ли, я не всегда работала певичкой во второсортном баре. Не так давно я была оперной дивой. Признание, гастроли по всему миру, однажды меня ангажировали даже на Марсе! – она сделала многозначительную паузу, которую требовалось заполнить вздохами, серенадами и бренчанием на мандолине. Мандолину Егор не прихватил, вокальными данными не обладал, зато мог качественно обнюхать. И, разумеется, вздохнуть, но боялся, что вздох будет очень уж тяжким. Поэтому ограничился заинтересованным взглядом, который против воли опять сполз в декольте.

– А еще у меня был безумно ревнивый продюсер, который не давал наладить личную жизнь, – продолжала она со вздохом. – За мной все время ходили хмурые амбалы, охраняли, следили и обо всем докладывали Вольфу. Вот и пришлось пойти на хитрость. С помощью таких записок я поддерживала связь с поклонниками, давала надежду на свидание. А, бывало, и отвергала, – она лукаво улыбнулась Егору. – Но к вам это не относится.

Он украдкой взглянул на часы. 3:55. Самое время спать, как царь, а не слушать излияния новой знакомой. И на бестолковый флирт совсем не тянуло. Какой еще с нее толк?

– Анита, вы не могли бы перейти к цели нашей встречи?

– Мне нужна ваша помощь, как офицера полиции, – произнесла она бархатным голосом и доверчиво пожала его руку тонкими теплыми пальчиками.

Что это – очередной финт в спектакле «Несчастная Я» или действительно что-то стоящее?

– Я вас внимательно слушаю.

– Моя сестра уже несколько лет в коме. Лиля сделала неудачную модификацию, и… – голос дрогнул, в нем звучала боль. Впервые за вечер в Аните проступила естественность, лишенная мишуры сценического образа.

Сон как рукой сняло. Егор привычно включил коммуникатор, вывел форму заявления.

– Нет-нет! Никаких заявлений!

Анита накрыла коммуникатор ладонью.

– Хорошо, – согласился Егор и сунул устройство в нагрудный карман. – Но вы должны дать мне свой личный код. Так, на всякий случай.

– Конечно, – она кивнула. Ну почему она не была такой с самого начала – без дурацких ужимок и жеманства? Теперь перед Егором сидела скромная, растерянная девушка.

Коммуникатор коротко пискнул, приняв визитку.

– Итак, ваша сестра сделала неудачную модификацию.

– Да, – подхватила Анита. – Она состояла в обществе по спасению дельфинов афалин и хотела обрести способность дышать под водой. Но перестала дышать совсем. Без маски даже пяти минут не могла продержаться! Лиля пыталась все исправить, подала заявку в клинику от «Центра ГЭК»… День, когда ее увозили на каталке в операционную, стал самым ужасным днем в моей жизни. Мы больше не виделись, – Анита всхлипнула, обхватила обеими руками чашку латте, по щекам потекли слезы. Задерживаясь на мгновение на подбородке, они капали в чашку.

– Опять буду пить соленый, – нервно усмехнулась девушка. – Уже привыкла…

Она подняла на Егора глаза.

– Я знаю, что сестру уже не вернуть. Но ведь можно привлечь врачей к ответу! Они должны понести наказание!

– Вы обращались в полицию?

– Да. Начала процесс против «Центра ГЭК» и проиграла. Но это было только начало: продюсер расторг со мной контракт, и меня больше нигде не принимали. Ни в одном театре даже на порог не пускали. Те, кто еще недавно предлагал ведущие партии, делали вид, что мы не знакомы. А в прессе появились гадкие статьи. Якобы я безголосая… Егор, вы моя последняя надежда. Я должна отомстить. Теперь уже не только за Лилю, но и за себя, за то, что они раздавили меня, как букашку!

Вздохнув, Егор передвинул блюдце. Дно противно царапнуло по столу.

– Анита, вы ведь понимаете, что я вам ни чем не смогу помочь? – негромко, но твердо произнес он. – Вы должны знать, что в клиниках существуют определенный процент неудач, и что ваша сестра подписывала документы, где об этом ей сообщили. И она дала согласие. Юридически они правы. А что до морального аспекта и ваших карьерных затруднений… Не берусь это обсуждать. Мне жаль вашу сестру. Правда.

Приглушенный всхлип, полные слез синие глаза напротив.

– Я знаю, – сказала она. – И понимаю, что выступить против «Центра ГЭК» было несусветной глупостью. Но ведь вы боретесь с незаконными модификаторами, верно? И можете остановить других подонков, которые кромсают девочек в подпольных клиниках. У меня есть информация. Я не сидела эти годы просто так, я многое знаю. Адреса, людей. Вадик мне здорово помог.

Егор хмыкнул.

– У нас сугубо деловые отношения, – вставила Анита, истолковав хмыканье по-своему. – Я видела, что вы общались в баре. И знаю о чем. Так вот, «Легион» не те, кто вам нужен.

– И? Кто у нас плохие парни?

– Они называют себя «Анти-ген».

***

Разбудил Егора коммуникатор. Устройство надрывалось то музыкой, то звоном, то еще какой-то бредятиной, а он не мог даже пошевельнуться, чтобы отрубить. Только после второй звуковой атаки удалось продрать глаза. Спать хотелось неимоверно, тело ломило – после встречи с Анитой он уснул в машине, решив не тратить времени на дорогу домой. Мол, посплю тут, и поутру сразу в отдел.

Утро.

Какое к чертям утро?! Солнце только-только начало подниматься. Над плоскими крышами высоток горела алая лента зори. На часах 4:30.

Егор хотел было послать звонившего куда подальше и отключить коммуникатор, но увидел на дисплее сестру. Первая мысль: что-то случилось с отцом или с мамой. Или у Натки проблемы.

Тряхнул головой, потер глаза и взъерошил волосы.

– Хай, брателло! – весело прилетело из коммуникатора.

Егор скрипнул зубами: ей, значит, весело?

– Чего надо в такую рань? – рявкнул он. – Нормальные люди спят вообще-то. Совсем на своих тусовках мозги растеряла?

– Ой, ну не начинай, а? Я же знаю, что ты у нас ранняя пташка. И поздняя тоже. Ищейки вообще не спят!

– С такими, как ты, поспишь. Нет бы что-то хорошее с утра.

– Ой, сейчас организую хорошее. Ты новости смотрел?

– Нет, а что там?

Поправив тонкую нить черного жемчуга на шее, сестра с гордостью сказала:

– Лео по всем каналам показывают. Он открыл какой-то марсианский город в Лабиринте Ночи и руководит там раскопками. Наш брат теперь большая марсианкая шишка!

– Херня, а не новость, – буркнул Егор и потянулся к кнопке отбоя, но палец так и завис над красным крестиком. Натка округлила глаза, обрамленные оранжевыми ресницами. Сложила брови домиком, личико сделалось ангельским. Как пить дать, что-то стряслось.