Да, неплохо готовили лётчиков авиаполка в последние месяцы! Ночной взлёт почти шестидесяти самолётов (дежурство звена на аэродроме никто не отменял), и ни одного происшествия. Уже взлетев и осмотревшись, Середа заметил отблески прикрытых щитками светомаскировки автомобильных фар. Это уходил на 270-й аэродром батальон аэродромного обслуживания. Значит, обратного пути на площадку в Долубово уже действительно нет.

Перекличка по радио, набор высоты пять тысяч метров, где уже не так темно как на земле, и недолгий полёт на юго-восток к Высокому, светящемуся городскими огнями. Разворот над Высоким, и…

— Главный — Дулебам. С запада со стороны Соколув-Подляский — Седльце к государственной границе СССР приближается несколько крупных групповых воздушных целей. Высота — от четырёх до пяти тысячи метров. Ожидаемое время вхождения в советское воздушное пространство — 4:00. Приказываю не допустить воздушных ударов по объектам на советской территории. Первыми линию границы не пересекать.

Подтверждения о том, что сообщение принято, последовало от командиров эскадрилий незамедлительно, после чего «Миги» «забрались» ещё на полкилометра выше, а юркие, хотя и более тихоходные, «ишачки» стали выстраиваться «обратными клиньями» с фронтом на запад. То есть, клиньями, сужающимися к «хвосту» построения.

Да уж, сравнивать скорости «Мигов» и И-16 — это как сравнивать скорость «Красной стрелы» с обычным пригородным поездом. Тем более, эта скорость у «старичков» ещё уменьшилась после подвески контейнеров с эрэсами. Но «ишакам» сегодня скорость не понадобится: гоняться ни за кем им не нужно.

Первая девятка, полная эскадрилья, «Хейнкелей-111» уже перелетела Буг, и её пилоты не видели, как им навстречу, со стороны восходящего солнца, уже несутся два четырёхсамолётных звена «Крыс», как пилоты Люфтваффе окрестили И-16 ещё в Испании. Даже если и заметили, то дистанция для открытия огня бортовыми стрелками бомбардировщиков была слишком велика — не меньше двух километров. Пусть и стремительно сокращалась.

И тут Середа увидел, как окутались дымными клубами крылья двух передовых пар «ишаков», летящих по краям «клина». Внутри этих клубов засверкало пламя работающих двигателей эрэсов. Недолго, всего-то какую-то секунду или даже меньше, работает двигатель реактивного снаряда, но за эту секунду успевает разогнать четырёхкилограммовую хвостатую смерть до доброй пары сотен метров в секунду. Залп продолжительностью три-четыре секунды, и обе пары уходят вверх и в сторону. Ещё секунд пять ожидания, и вокруг «Хейнкелей» воздух словно вскипает бело-жёлтыми цветами.

Разрывов много, хотя сработали далеко не все дистанционные взрыватели эрэсов. Пожалуй, только примерно треть. Остальные же с некоторым запозданием взрываются где-то далеко позади того, что только что было штаффелем средних бомбардировщиков Люфтваффе.

По прикидкам старшего лейтенанта, четвёрка И-16 успела выпустить примерно четверть боезапаса реактивных снарядов. То есть, 60-70. Из них никак не меньше двух десятков взорвались внутри строя бомбардировочной эскадрильи. Парочка попала непосредственно в самолёты, но большинство рвануло вблизи машин, разя их десятками небольших, весом около грамма, стальных осколков.

Взрыв головной машины, по которой, видимо, и наводили прицелы пилоты «и-шестнадцатых» (и кто-то не промахнулся!) смёл с неба не только её. Хотя трудно сказать, что именно «убило» два соседних «Хейнкеля», взрыв так и не сброшенных бомб или действие реактивных снарядов, но Середа прекрасно понимал, что, даже если этим машинам посчастливилось не «поймать» ни единого осколочка, то взорвавшиеся неподалёку полторы-две тонны бомбовой нагрузки не оставили им ни единого шанса продолжить полёт.

Немцы, как и советские лётчики, прекрасно знали, что советская истребительная авиация использует в воздушных боях РС-82 и РС-130. Но знали и другое: подвеска И-16 позволяет нести 6-8 эрэсов, взрываются они только на заранее, ещё на земле, выставленной дистанции, а рассеяние у них такое, что удачное попадание сродно выигрышу в лотерею. Конечно, будь на месте «Хейнкелей» более манёвренные «Мессершмиты», они бы, может быть, даже смогли бы уклониться, но одно дело — поменять курс современного истребителя, и совсем другое — неуклюжего бомбардировщика с полной бомбовой нагрузкой. И уж совсем неожиданным сюрпризом для «птенцов Геринга» стало то, что снаряды, даже, казалось бы, прошедшие мимо, взрывались, словно почуяв близость цели, и секли авиационный алюминий множеством осколков.

Пламя, чёрный дым, стаей воронья летящие вниз обломки обшивки. Несущиеся вниз огненные факелы горящих бомбардировщиков, беспорядочно кувыркающиеся в воздухе плоскости и детали хвостового оперения… Просто чудесная картина для лётчика-истребителя, чьи товарищи только что преградили путь смерти с чёрными крестами на крыльях.

Эскадрилья «ишаков» чуть довернула в сторону следующей формации, идущей левее и ниже. И всё повторилось: сближение до 1200-1500 метров, залп эрэсами, и экипажам ещё семи «Хейнкелей» станет могилой советская земля. Нет, не семи. Один из «ястребков» пустил свою порцию огненных стрел в сторону ещё держащихся в воздухе бомбёров, и один из них, потеряв кусок киля, свалился в штопор, а второй клюнул носом и, задымив, пошёл на снижение. Жаль только, что, как говорят интенданты, этих реактивных снарядов с взрывателями, реагирующими на металл близко пролетающего самолёта, очень мало. Буквально на пару дней воздушных боёв.

— Дулебам-1, на 10 часов, ниже 200, шестёрка «мессеров». Атакуем! Не дать им прорваться к «ишакам»!

Середа бы памятник поставил тому пилоту, который придумал это обозначение направления на цель по часовому циферблату! Не надо сверяться с показаниями компаса и высчитывать градусы целеуказания, чтобы понять, где относительно тебя находится враг, соображать, вправо или влево смотреть. Твой курс — 12 часов, находящееся прямо позади — 6 часов. То, что правее впереди — от часа и до трёх. То, что левее — от 9 до 11.

Впрочем, некогда умствовать. Даже если против двенадцати «мигов» всего шесть «мессеров». Немецкие пилоты — серьёзный враг.

Середа крутил виражи, лупил из стволов, пытаясь преградить «худым» путь к «ишачкам». А при этом, по возможности, ещё и попасть в вёрткое «тело» вражеского истребителя. Попал ли он хотя бы раз, с уверенностью сказать не мог. Но сразу же почувствовал отменную выучку «птенцов Геринга». Они всячески старались избежать затягивания схватки, атакуя на вертикали. Открывали огонь, перейдя в пикирование, и после атаки сразу же уходили наверх, если к ним цеплялся даже один из «Мигов».

Но численное преимущество всё равно сыграло. Три уцелевшие «мессера» оторвались и уходили на запад. Правда, за это пришлось заплатить тремя нашими машинами. Причём, Егор Панфилов, ведущий пары из третьего звена эскадрильи капитана Найденко, то ли расстреляв боезапас, то ли, больше не имея возможности вести огонь из-за отказа оружия, таранил вражеский истребитель.

Задачу свою первая эскадрилья выполнила. Из двенадцати «ишаков» пятой эскадрильи, которую она должна была прикрывать, от Буга на восток уходили все. Правда,