Гуров заметил, что девица, водя глазами по залу, встретилась взглядом с чернявым мужчиной, стоявшим, скрестив руки, за барной стойкой у двери. Она едва заметно сделала неопределенный жест плечами, что, видимо, должно было означать, что исход ситуации с предполагаемым клиентом пока не ясен.

Гуров подумал, что это и есть Арсен Саркисов. Ему было на вид под сорок, невысокий, кучерявый, с кривоватыми короткими ногами. Держался он очень уверенно, по-хозяйски. И еще явно наблюдал за столиком, за которым сидели Гуров с Анжелой.

Вскоре свет почти совсем погас, оставшись только на сцене. На нее лихо взобралась рослая девица с пышным бюстом и принялась исполнять стриптиз, не очень грациозно двигаясь у шеста.

— Ну что, уже смешно? — спросила Анжела, посматривая на девицу с презрением. — Такая корова! И топчется неуклюже.

— А ты бы лучше смогла?

— Еще бы! — снова фыркнула Анжела. — Я как-никак в хореографическом училище учусь.

— А это кто? — Гуров показал на девицу.

Но Анжела не успела ответить.

— Здравствуйте, — раздалось над ухом, и он увидел двух мужчин, подошедших к их столику.

На лице Анжелы отразилось беспокойство.

— Добрый вечер, — спокойно ответил Гуров, оглядывая мужчин.

Вид их говорил о том, что они вряд ли относятся к творческой интеллигенции города. У одного нос был переломан в нескольких местах, что предполагало увлечение боксом. Он был совсем невысоким, второй значительно возвышался над ним и являл собой классический образчик вышибалы. Ростом явно за метр девяносто, плечистый, с лицом, которое можно было принять за проявление насмешки природы, настолько оно напоминало гориллу.

— Это вы интересовались Рожковым? — спросил первый. Именно он и вел разговор, второй стоял молча, не сводя с Гурова маленьких глазок.

Лев мельком бросил взгляд на Анжелу, которая испуганно сжалась и во все глаза смотрела на подошедших.

— Допустим, — кивнул полковник. — А вы можете что-то сообщить о нем?

— Можем, — заверил его коротышка. — Только место для разговора неподходящее. Давайте на свежий воздух выйдем, там и побеседуем.

Гуров посмотрел в сторону. Арсен Саркисов по-прежнему стоял на своем месте у двери, ведущей в боковое помещение клуба. Взгляд его ничего не выражал, но он явно наблюдал за их столиком.

Лев на секунду задумался, оценивая обстановку. Разговор с этими людьми наверняка будет серьезным. На теплую, дружественную обстановку рассчитывать не приходится. Но и не пойти он не мог. Они все равно дождутся его. Да и, в конце концов, их только двое. Хоть верзила и выглядит устрашающе, Гуров тоже был не лыком шит. Можно попытаться справиться.

— Хорошего вечера, дорогая, — многозначительно бросил он Анжеле и поднялся со стула.

Идя к двери — коротыш шел первым, верзила замыкал шествие, — Гуров боковым зрением посмотрел на то место, где стоял хозяин заведения, но там уже никого не было. Арсен Саркисов исчез.

Оказавшись на улице, Лев почувствовал, что похолодало. Возле клуба стояли припаркованные машины, однако никого из людей видно не было. Коротыш повернул налево, бросив на ходу: «Идите за мной!»

Они обогнули здание клуба и подошли к воротам. Первый открыл их и, когда Гуров и верзила прошли внутрь, запер. Это обстоятельство еще раз убедило полковника в том, что вряд ли беседа будет приятной.

Они оказались в темном дворе. Здесь были слышны веселые звуки танцевальной музыки, доносившейся из клуба. Гурову же было сейчас не до веселья. Из темноты навстречу им вышли еще трое. Лиц их не было видно. В этот момент полковник остро пожалел о том, что у него нет оружия.

Мужчины медленно приближались, окружив Гурова так, что он оказался в центре. Лев стоял молча, не проявляя инициативы. Силы были слишком неравны, чтобы нападать первым.

— Зачем тебе нужен Рожков? — спросил коротышка, который, видимо, был тут за главного.

— Вообще-то это дело личное, — стараясь говорить спокойно, ответил Гуров.

— Раз мы беседуем с тобой, значит, уже не личное, — заключил коротыш. — Так зачем?

— Он мне должен денег, — повторил Гуров версию, высказанную Анжеле.

Коротышка задумался лишь на мгновение, потом усмехнулся:

— Что ж, боюсь, тебе их уже не получить. Да и не понадобятся.

Он вдруг резким движением выбросил руку вперед, и его тяжелый кулак врезался в скулу полковника. Коротышка, видимо, и впрямь профессионально занимался боксом. Гуров устоял на ногах, но тут же получил удар с другой стороны. Он согнулся пополам, однако следил за тем, как слева к нему приближается похожий на гориллу верзила.

У него хватило сил ударить его ногой в пах. Верзила издал хрюкающий звук и на время вышел из игры. Однако к Гурову тут же кинулись остальные. Лев раздавал удары, насколько хватало сил и возможностей, но очень скоро убедился, что ему не устоять против такого количества нападавших. Он уже не наносил удары, а старался лишь защититься от новых, сыпавшихся на него со всех сторон, но это продолжалось недолго. Сильнейший удар в живот и последовавший сразу за ним по голове сделали свое дело, и полковник рухнул на землю.

Сознание он не потерял, оно лишь несколько помутилось. В голове плыл тяжелый звон. Он почувствовал, как его подхватили под мышки и поволокли куда-то, затем прислонив к стене. Тело его обмякло, ноги подгибались, и он сел прямо на землю. В этот момент резко запахло спиртом, и этот запах ударил прямо в нос.

В первый момент Гуров подумал, что его хотят откачать таким образом и привести в чувство для продолжения разговора, хотя смысла в этом не было, но в следующее мгновение ощутил, как обжигающая жидкость полилась ему в рот. Кто-то крепко обхватил его голову, а еще один вливал ему в рот водку. Сработал рвотный рефлекс, и полковник отшатнулся в сторону. Водка пролилась на землю. Вливавший выругался, и Гуров услышал, как он прошипел:

— Плюет, падла! Дай вторую!

К губам Гурова плотно прижалось горлышко очередной бутылки, его зажали со всех сторон словно в тиски, и он уже не мог сопротивляться. Водка текла прямо в горло, ее было очень много, последовала еще одна бутылка, и Лев чувствовал, что пьянеет на глазах. Через некоторое время уже не было необходимости наносить ему дополнительные удары: стремительно наступало опьянение, тело, которому и без того досталось, совсем обмякло, и полковник стал валиться на землю. Последнее, что он ощутил, это как его приподнимают с земли и взваливают на плечо, словно куль с мукой.

— Тяжелый, гад! — услышал он свистящий шепот, и сознание его отключилось.

Сознание возвращалось медленно. Сначала Гуров вообще ничего не осознавал, только начал понемногу чувствовать свое тело. Он не понимал, кто он, где и что с ним, просто будто очень медленно и трудно пробуждался от тяжелого, нездорового сна.