Ив поднял трубку и, набрав нужный номер, протянул ее Рихтеру.

Немец, сидевший со сцепленными на коленях руками, даже не шелохнулся.

– Включи-ка громкую связь, – процедил Анри. Ив нажал нужную кнопку и положил трубку обратно. Потребовалось прождать больше десяти гудков, прежде чем отозвались на другом конце.

– Феликс? – раздался голос из динамика аппарата.

– Да, Доминик, я здесь, – откликнулся Рихтер.

– Как ваши дела?

– Со мной все в порядке, – заверил немец и бросил взгляд на Анри, который прикурил новую сигарету прямо от предыдущей. – За исключением того, что здесь присутствуют два ваших приспешника. Месье, зачем вы меня оскорбляете, угрожая мне силой? Вы что же думали, что я не отвечу на ваш телефонный звонок?

– Вовсе нет, – добродушно ответил Доминик. – Я послал их к вам не поэтому. По правде говоря, Феликс, они пришли, чтобы прикрыть ваш клуб.

Анри готов был поклясться, что чуть ли не услышал, как напряглась спина Рихтера.

– Прикрыть клуб? – удивился Рихтер. – Это за то, что слегка пощипали вашу овечку? Месье Хорна?

– Нет, не поэтому, – возразил Доминик. – То, что случилось, – его вина, не надо было соваться в одиночку. Просто я намерен продемонстрировать вам воочию всю тщетность ваших попыток отказаться от моих ценных предложений.

– Как обычный бандит, применив грубую силу, – прокомментировал Рихтер. – Я ожидал от вас большей солидности.

– Это ваши проблемы, герр Рихтер. В отличие от вас я лишен всякой претенциозности. Я убежден, что удерживать влияние следует любыми средствами, которые имеются в твоем распоряжении. Кстати о средствах, не утруждайте себя звонком в службу, которая обеспечивает девочек и мальчиков для вашего клуба, чтобы внести коррективы на вечер. Вы обнаружите, что они уже предпочли иметь дело с вашими конкурентами.

– Мои люди этого не потерпят, – попытался возразить Рихтер. – Покорность из-под палки с ними не пройдет.

Анри отметил, что голос Рихтера изменился, утратив всякое самодовольство. И еще француз ощутил на себе его взгляд, когда клал незатушенную сигарету в книгу записи гостей.

– Верно, – согласился Доминик. – Их не запугаешь. Но за вами они пойдут. А вы будете делать то, что вам скажут. Иначе вы потеряете нечто большее, чем просто средства к существованию.

Уже через несколько секунд книга регистрации гостей задымилась. Рихтер встал и сделал шаг в ее сторону. Анри выставил пистолет, и немец замер на месте.

– В вас говорит злость, месье, а не здравый смысл, – сказал Рихтер. – Кому будет польза, если мы обескровим друг друга? Только нашим противникам.

– Первую кровь пустили вы, – напомнил Доминик. – Будем надеяться, что и последнюю.

Из книги выбился язычок пламени, отбросивший оранжевый отблеск на лицо Рихтера. Его брови сошлись у переносицы, уголки губ опустились.

– Сумма страховки клуба достаточна, чтобы начать заново, – продолжил Доминик. – Тем временем я позабочусь, чтобы у вашей группировки были деньги на продолжение дела. Оно-то как раз не пострадает. Пострадает лишь ваша гордыня. А уж по этому поводу, герр Рихтер, я не стану лишаться сна.

Когда горящие страницы начали сворачиваться в цветок из черных лепестков, Анри перенес книгу к бару и бросил на нее пачку бумажных салфеток, а затем все это перетащил к баллону с углекислым газом, который стоял рядом с автоматом для газировки.

– А теперь я предлагаю вам уйти вместе с моими помощниками, – посоветовал Доминик. – Это не совсем тот “фойер”, с которым вы предпочли бы иметь дело. Удачного дня, Феликс.

Связь отключилась, и из динамика послышались короткие гудки.

Анри сведал шаг в сторону двери и махнул рукой, подавая знак своему напарнику.

– До взрыва осталось минуты две, – напомнил он. – Надо бы поторапливаться.

Ив обогнул бар и тоже направился к выходу. По пути он достал изо рта жвачку и прилепил ее снизу к стойке.

– Герр Рихтер, – вежливо обратился Анри, – дабы вы не попытались загасить огонь, месье Доминик распорядился, чтобы мы убедились, точно ли вы покинули здание…, или точно ли там остались. Что вы предпочитаете?

Рихтер пристально посмотрел на мужчин, в глазах его отражались языки пламени. Невидящим взглядом он уставился перед собой и поспешно вышел из клуба. Французы поторопились последовать за ним.

Проходя по улице и усаживась в такси, Рихтер не вымолвил ни слова. Анри и Ив поспешили в противоположном направлении, в сторону, где темнела в синеве Эльба.

Они не стали оглядываться назад, когда услышали взрыв, грохот падающих обломков и крики людей – то ли раненных, то ли испуганных, то ли зовущих на помощь…

Как только раздался взрыв, водитель такси затормозил и оглянулся назад. Выругавшись, он выскочил из машины, чтобы взглянуть, нельзя ли чем-то помочь.

Феликс Рихтер не стал вылезать следом за ним. Он так и остался сидеть, уставившись перед собой. Он не представлял себе, как выглядит Доминик, а потому перед его мысленным взором не появилось никакого лица. Его застилала лишь рдеющая пелена ненависти. И тут замкнутое пространство такси наполнил нечеловеческий крик. Он исходил из самого нутра этого держателя борделя и продолжался до полного его изнеможения, до тех пор, пока у него не заболело не только горло, но и уши. Вместе с криком он выплескивал всю свою ненависть и все свое отчаяние.

Наконец он замолчал. Крупные капли пота, выступившие на лбу, стекали на глаза. Дыхание все еще было тяжелым, но теперь он был спокоен и сосредоточен. Теперь он увидел и толпу, собиравшуюся поглазеть на пожар. Порой люди пристально рассматривали его самого, а он отвечал им испепеляющим взглядом, лишенным и тени смущения или страха.

Толпа, подумалось Рихтеру, глядя на них. Это был народ фюрера. Они были теми кровяными тельцами, которые сердце фюрера разгоняло по всему этому краю. Толпа…

Теперь не осталось никаких путей к сотрудничеству с Домиником. Он откажется стать пешкой или добычей в руках этого человека. И, конечно же, он никоим образом не допустит, чтобы Доминик остался без отмщения.

Но уничтожать его нельзя, подумал Рихтер. Француза нужно усмирить. Его следует застигнуть врасплох.

Толпа. Народ. Кровь нации. Они должны откликаться на биение сильного сердца. А руководство, или тело нации, должно подчиняться их желаниям.

Взглянув в зеркало заднего обзора и увидев, как пламя пожирает его клуб, Рихтер уже знал, что ему следует предпринять.

Выйдя из машины, он прошел пару кварталов пешком. Потом поймал другое такси и направился домой, чтобы сделать телефонный звонок. Звонок, который, он был в этом уверен, изменит ход истории Германии…, а значит, и всего мира.

Четверг, 8 часов 34 минуты, Нью-Йорк, штат Нью-Йорк