Я сидела у окна и скучала.

Сидела у окна, постукивала пальцем по подоконнику и скучала...

– У тебя что, дел нет?! – раздался резкий крик Екатерины Петровны.

Вот интересно, какой надо быть занозой, чтобы так кричать? И не просто кричать, а делать это настолько не к месту и некстати. Разве можно так беспардонно давить на уши и на мою ранимую психику в тот трепетный момент, когда я думаю о Воронцове?

– Зарплату, поди, получать любишь, а как работать, так тебя нет!

Наверное, она просто зануда или от рождения злая... или неудовлетворенная женщина.

– Я с кем разговариваю?

Да что же это такое, совершенно не дает мне возможности подумать...

– Екатерина Петровна, вы зануда, злая или просто неудовлетворенная женщина?

Ничего, что я спросила?

– Ах ты, дрянная девчонка, думаешь, управы на тебя нет!!! – срывая с плеча полотенце и швыряя его, естественно, в меня, заголосила Екатерина Петровна.

Пожалуй, надо бежать. Вслед мне полетела увесистая книга и что-то мягкое. Я с хохотом выскочила на улицу и врезалась в НЕГО...

– Виктор Иванович! – остолбенев от счастья, воскликнула я.

– Ты откуда и куда?

– Я к вам навстречу, из бездны отчаяния и пустоты.

– А ты меня спрашивал, почему я так тороплюсь, – усмехнулся Воронцов, обращаясь к рядом стоящему мужчине. Собственно, именно в этот момент я его и заметила.

Потому что он скучал по мне!

– Потому что здесь проживает одна из самых безумных и неадекватных женщин на планете. Познакомься, это Анна, моя горничная.

Бесчувственный!

Высокий мужчина засмеялся и протянул мне руку. На его правой щеке появилась ямочка, а голубые глаза засветились ироничным огнем.

– Максим, – представился он.

– Сергеевич, – добавил Воронцов.

– Вот еще, – фыркнула я, – очень приятно, Максим.

В этот момент я излучала неистребимое очарование, гармонию, чувственность и... пожалуй, добавим флюиды сексуальности.

Максим улыбался, не переставая, Воронцов злился, я же боролась с острым желанием затанцевать на месте – ОН ревновал, ОН меня ревновал!

– Вы будете вести расследование? – поинтересовалась я со знанием дела.

– Да.

Пару секунд я размышляла – хорошо это или плохо. Максим производил впечатление уверенного в себе человека, цепко наблюдающего за тем, что происходит вокруг него. Кто знает, что скрывается за его приятной, располагающей улыбкой?

– А вам сколько лет? – кокетливо спросила я, решив пока быть милой и «наивной» до безобразия.

Воронцов закатил глаза.

– Тридцать два.

– Вы женаты?

Воронцов заскрипел зубами. Чертовски приятно!

– Нет, – покачал головой Максим.

– Чудесно, – подвела я итог.

Продолжить любезную беседу нам не удалось – из дома, точно демон зла, вылетела Екатерина Петровна.

– Ой, – она прижала ручки замочком к груди, – Виктор Иванович, проходите, сейчас я чай приготовлю.

Вредная Дюймовочка засуетилась и исчезла за дверью, оставив после себя запах пирожков и чеснока.

День казался удивительно прекрасным. Как же хорошо, что мы сюда приехали, что Осиков оказался странным и непутевым человеком, что украдено колье, что я еще ничего не нашла, что Екатерина Петровна такая грымза, что Максим так хорош и что приехал мой любимый Воронцов... Я находилась в полном восторге от всего!!!

Мужчины расположились в гостиной, я, уж так и быть, принесла им пирожные и чай, который собственноручно приготовила Екатерина Петровна. Мне она такое не доверяет.

Не знаю, наглость ли это, но я уселась на диван и развесила уши.

– У тебя уютно, – кивнул Максим, выбирая взглядом, какое бы пирожное съесть в первую очередь.

– Пока об этом рано судить, дом еще не совсем готов, про сад и говорить не приходится.

– А почему вы не разговариваете про ограбление? – поинтересовалась я. – Мне кажется, это очень животрепещущая тема.

– Брысь отсюда, – устало отмахнулся Воронцов.

– Ничего себе, – я демонстративно плюхнула откусанный эклер на стол. Нет, эклер здесь ни при чем, тем более, что он вкусный – с вареной сгущенкой. Разве можно отказаться от эклера с вареной сгущенкой? Я, опять же демонстративно, взяла пирожное и решительно откусила приличный кусок.

– Сначала я хочу поговорить с Галей, – сказал Воронцов, – она спустится, и мы разберемся, что к чему.

Галина Ивановна не спускалась, а любопытство мое росло.

– У вас есть какие-нибудь предположения, версии? – спросила я Максима.

– У меня все есть, – он улыбнулся в ответ.

– Может, вы что-нибудь спросить у меня хотите?

– Хочу, – он кивнул, – а что ты делаешь сегодня вечером?

Я, как и положено скромной девушке, зарделась.

– Витя! – раздался голос Галины Ивановны, и мужчины не только галантно встали, но и даже перестали жевать пирожные.

– Аня, иди помоги Екатерине Петровне, – тактично выставил меня Воронцов.

Целый час они разговаривали, потом столько же слонялись по дому. Воронцов о чем-то шептался со своей сестрой, Евгений Романович постоянно пил коньяк и время от времени бросал хмурые взгляды на Максима. Я же под любым предлогом оказывалась рядом с ними, чтобы по мере возможности подслушать как можно больше.

– Легко ли проникнуть на территорию участка? – спрашивал Максим, рассматривая окна в комнате Галины Ивановны.

– Я не знаю... у нас забор... – заволновалась хозяйка дома.

– Камеры есть?

– Только около входа, пока больше нигде не поставили.

Я взялась аккуратно расправлять занавеску, создавая видимость работы.

– Колье застраховано?

Я почувствовала, что Максим знает ответ на этот вопрос, но ему хочется посмотреть на реакцию Галины Ивановны.

– Застраховано, а как же иначе, это же такая ценность, – Галина Ивановна нервно сцепила пальцы и дернула головой назад.

– Видно, не такая большая, если ты ее хранила в этом шкафу, – усмехнулся Воронцов и сделал мне знак выйти из комнаты.

Ух, как я зла! Изо всех сил напрягая уши, не торопясь я стала продвигаться к двери.

– Сумма страховки намного превышает стоимость колье? – поинтересовался Максим, открывая окно.

– В два раза, – резко ответила Галина Ивановна.

Я вышла. А что было делать?! Взгляд упал на графин с водой, стоящий на столике у стены: видимо, Екатерина Петровна приготовила его для цветов. Прихватив графин, я нагло вернулась в комнату.