– Э-э, да вы сбрендили! Побегите уже туда прямо в лагерь и между костров устройте махач, если так хотите покрасоваться!

Лютик тоже выпрямился, но вмешиваться не спешил, просто наблюдал. Выдра сделал еще шаг, остановился, убрал нож и процедил:

– В отряде главный я. Меня слушаться, охотник!

– Да хрен там, – бросил я, отворачиваясь. – У меня дело привести к Птахе девку, Калуга согласился помочь, а что вы двое тут забыли – я не знаю. Хотите, можете идти с нами, а можете валить. Командовать будешь дубами в Лесу, краевец. Идем, Калуга.

И, не оглядываясь, направился прочь от лагеря, то есть на юго-восток. Чум вообще-то был почти точно на востоке от нас, но в той стороне из Леса выступал обширный «полуостров», который для начала надо было обойти. Где-то там, как мне сказали, и жил Механик.

Калуга нагнал, пошел рядом. В Городище ему выдали «АКСУ», как у Лютика. Судя по шелесту травы, краевцы шагали следом. Болотный охотник, глянув назад, тихо сказал:

– Ну, и какого мутанта ты его провоцируешь? Этот меховой болван чуть ведь на тебя не полез, брат.

– Правильно, а какого мутанта ты его остановил? – негромко ответил я.

– А что, позволить вам стрельбу тут поднять?

– Стрельба бы не поднялась, он нож достал.

– Ну?

– Ну и я бы его срубил. Может, не до смерти, но оставил бы тут лежать, при этом для Лютика это выглядело бы естественно: Выдра сам ко мне полез.

– А, так ты от мохнатого отделаться хочешь?

– Ох ты проницательный! – буркнул я. – С лету улавливаешь. Лютик – просто боец, что сказали, то и делает. А Выдра… Короче, я бы предпочел, чтобы он не наступал на пятки. Так, ладно, пока что забудь про это, я о другом хотел: ты можешь уйти. Я тебя вытащил из тюряги по дружбе, но не жду, что ты со мной пойдешь до Чума и будешь там помогать. То есть я бы не отказался, потому что одному будет тяжеловато, но если свалишь – твое дело. Правда, краевцы наверняка получили приказ в этом случае тебя задержать, но я мешать не стану, так что сам смотри.

– Ну, нет, – он затряс своими пухлыми щеками, – опять ты за свое. Возле шахты тогда говорил, что я могу уйти, теперь вот опять…

– Просто я привык сам решать свои дела. Хотя, конечно, помощь надежного человека будет кстати.

– Ладно, чувачелло, идем до Чума вместе. И в Чум войдем вместе. Мне ж ничего не мешает, покинув гостеприимный, понимаешь, Край, отправиться в гостеприимный Чум. А там уж на месте разберемся, что к чему и как.

С этими словами он протянул мне пухлую ладонь, и я ее пожал. Потом кинул взгляд через плечо. Лагерь ренегатов остался за холмом, со склона которого мы спустились. Лютик равнодушно глядел по сторонам, жевал и сплевывал коричневой слюной – от Калуги я узнал, что жует он древесную смолу, смешанную с по-особому загущенным березовым соком. Крепыш был само спокойствие, а вот Выдра, зло поблескивая глазами, то и дело касался рукой приклада «ТОЗа», болтающегося в чехле. По лицу его ходили желваки, он о чем-то напряженно думал – о чем-то, судя по роже, недобром. При взгляде на него мне пришло в голову, что, возможно, Птахе даже не нужно, чтобы я довел дочку Травника до Края. Может, этим двоим дано задание прикончить меня, как только выведу ее из Чума, так что принимать какое-то решение мне нужно гораздо раньше, чем я рассчитывал поначалу.

А потом, прервав поток мыслей, в боку сильно кольнуло, и будто тугой ком свернулся в желудке. Я скривился, схватился за живот, не прекращая шагать.

– Брат, что с тобой? – спросил Калуга. – Что, яд этот уже действует? Первый приступ?

– Да, кажется, – просипел я, услышал сзади смешок, снова глянул туда – Выдра ухмылялся, наблюдая за мной. Он толкнул в бок Лютика, показал на меня, но тот никак не отреагировал, равнодушно отвел взгляд. А мохнатый, как его окрестил Калуга, издевательски кивнул мне и показал большой палец.

Я шел дальше, стараясь, чтобы ноги не заплетались в густой траве. Боль уменьшилась, затем прошла, оставив слабое жжение в животе. И я подумал о том, что если лесная зараза уже поселилась в организме, если она смертельна, как сказал Птаха, и если он не собирается давать мне противоядие, в чем уверенность у меня полная, то я, по сути, уже мертвец. Живой мертвец.

До Чума было далеко, и если идти в обе стороны пешком – за двое суток не обернуться никак. Поэтому-то Птаха и сказал, что нужно ехать. В Крае, однако, всякую технику не уважали, считали ее безбожной – «адские механизмы», так выразился староста. Что не мешало им вовсю пользоваться оружием, которое тоже ведь механизм, но я не стал указывать на это противоречие. В общем, возиться с машинами тут считалось чем-то не очень приличным, и занимался этим краевец с логичным прозвищем Механик. Его услугами, с одной стороны, пользовались (я был уверен, что тот же Птаха иногда, если возникала срочная необходимость, катался по делам на автомобиле), а с другой – Механик для остальных был как бы оскверненным и жил в одиночестве, на отшибе. Вот к нему мы и шли, чтобы взять машину и дальше покатить с ветерком.

Хозяйство отшельника расположилось метрах в трехстах от лесной границы, недалеко от озерца, почти уже превратившегося в болото. Небольшой, хлипковатый с виду дом, состоящий в основном из фанеры и досок, мы увидели издалека, но самого Механика видно не было. Калугу что-то впереди насторожило, он занервничал, закрутил головой, стал приподниматься на цыпочках, тянуть шею.

– Че ты дергаешься? – презрительно протянул Выдра.

Охотник вместо ответа спросил:

– А этот Механик один живет? Что-то мне как-то… Неспокойно как-то. Где он, а? Почему не видно?

– В ангаре сидит, – бросил Лютик, не прекращая жевать. – Или в доме.

– Калуга, что тебя насторожило? – спросил я. Мы уже подходили к жилищу.

– Да вот не знаю, брат. Вдруг как-то щекотно в организме стало, неспокойно.

– Щекотно ему! Дебил! – буркнул Выдра и, первым шагнув к дверям, толкнул дверь. – Механик, ты где? Нам нужна тачка, Птаха велел дать.

Лютик приостановился, пропуская нас, мы с Калугой вошли в полутемную гостиную с кривым земляным полом, устланным драными половиками, с грубой мебелью и печкой. Здесь было сыровато, пахло плесенью, а еще витал едва уловимый запах, показавшийся мне знакомым, но таким… мимолетно-знакомым, когда ни за что не сообразить, что это пахнет.

«Карбайн» был у меня в руках, Калуга тоже снял с плеча автомат. Из гостиной вели две двери, Выдра пошел к одной, Калуга направился к печке, а я шагнул ко второй. Вошел Лютик, привалился к стене с «АКСУ» наготове. Калуга, выглянув в окно с грязным стеклом, пробормотал:

– И не страшно ему в такой близи от Леса жить? Вообще же рядом, доплюнуть можно.

– Не сквернословь! – прикрикнул Выдра. – Лес добро и жизнь несет!