должны быть уничтожены. Группа провела много месяцев, опрашивая семьи, друзей и коллег, которые были знакомы с покойной, и всплыло множество удручающих подробностей.

Пожалуй, один из ключевых элементов обзора смертности – это то, что лишь немногие члены группы могут обсуждать открыто, почему же система, частью которой они являются, система, состоящая из трудолюбивых людей, которыми движут благие намерения, совершила грубейшую ошибку, из-за которой кто-то лишился жизни. В эти дни фраза Вебсдейла «не обвинять, не стыдить» звучит очень часто, и я вижу, что она очень много значит. Вебсдейл сказал мне, что за последние двадцать лет авиация стала гораздо безопаснее, но врачебные ошибки всё еще происходят гораздо чаще, чем следовало бы (врачебные ошибки в больницах привели к такому количеству летальных случаев, что этот показатель смертности находится на третьем месте среди остальных причин смерти совершеннолетних граждан Соединенных Штатов)[66]. Вебсдейл полагает, что порожденная НСБТ и активно развивающаяся культура честного, открытого обсуждения ошибок персонала – главная причина относительной безопасности полетов в наши дни. По словам Вебсдейла, сейчас при угрозе безопасности пилот прислушивается ко второму пилоту, к стюардам, ко всем, чей совет может оказаться полезным. Однако в сфере медицины существует строгая иерархия, из-за которой свободное общение невозможно. К примеру, культура операционной, в которой хирург – царь и бог, а богу никто не перечит. Но, по словам профессора, самые эффективные в стране системы – будь то полицейские, правозащитники, социальные работники, инспекторы по надзору, судьи или просто члены семьи – ставят во главу угла работу в команде. В борьбе с домашним насилием на передовой находятся правозащитники и полиция. Две профессии с абсолютно разной культурой: современный феминизм и традиционный патриархат. И действительно: почти десять лет я исследую домашнее насилие по всей Америке, и у всех городов и поселений, где и / или снизилось количество подобных преступлений и / или повысилось количество доступных жертвам сервисов, есть одна общая черта: они разрушили культурный барьер между департаментами полиции и кризисными центрами.

Дейл начинает беседу с вопроса о том, что нам известно о жизни жертвы. Одному из членов группы было поручено собрать как можно больше биографической информации о Руфи. Ее взрослые дети живут в западной Америке. Одна из членов группы – Беки – маркером записывает всё, что нам известно о Руфи, на огромных листах бумаги, прикрепленных к стене.

Руфь работала сиделкой в доме престарелых; она развелась с отцом своих детей за много лет до этого. С Тимоти Руфь познакомилась онлайн, они сразу же вступили в отношения. В своих сообщениях Тимоти называет ее женщиной мечты, несмотря на то что к тому времени они провели вместе всего неделю. Найденные после убийства письма и записки дают рабочей группе уникальную возможность проанализировать образ мысли Руфи и, в некоторых случаях, Тимоти. Руфь несколько раз приезжала к Тимоти домой в трейлерный парк Монтаны, через три месяца он предложил ей жить вместе, и женщина согласилась. Примерно через два месяца она продала большую часть принадлежавшей ей мебели и домашней утвари в Юте, сложила вещи в машину, и переехала в Монтану к Тимоти. Он обещал, что трейлер – временная мера, и скоро они переедут в маленький уютный домик.

Руфь не смогла найти работу в доме престарелых и устроилась в фирму по уборке офисов, хотя Тимоти жил на пособие по инвалидности и при любой возможности нанимался разнорабочим. Руфь приходилось работать по вечерам и по выходным, и Тимоти стал ревновать, хотя и знал, что она на работе. Так что нестабильность отношений пары проявилась практически сразу же. Он злился, когда она слишком много работала, а потом жаловался, что у них всё время не хватает денег. Злился, когда Руфь отказывалась готовить или не мыла кухню, а один раз вышел из себя, когда она проспала до обеда. В записной книжке, которую Руфь, судя по всему, оставила детям, она написала, что не видит для себя выхода. Она уволилась с приличной работы в соседнем штате, продала практически всё, что имела, и теперь ей казалось, что она должна «приложить максимум усилий, чтобы сохранить эти отношения». Руфь поверила Тимоти, когда тот сказал, что испытывает боль, и эта боль заставляет его вести себя нерационально, беситься по мелочам: например, когда Руфь слишком уставала для секса или не хотела ехать с ним на рыбалку. Она работала сиделкой и знала, что такое боль, понимала, что боль калечит, а неправильное сочетание таблеток влияет на характер. Она даже думала, что, может быть, послана, чтобы помочь Тимоти с этими самыми проблемами, что это что-то вроде предопределения, судьбы. Что, может быть, именно она сможет его спасти. Ведь он умел быть нежным: подходил сзади, когда она наливала кофе с утра, обнимал, пока они вместе лежали на диване перед телевизором, был самым ласковым и участливым на свете. А она так давно не была влюблена. Десять, двадцать лет – совсем одна. Но теперь она больше не одинока.

Члены рабочей группы слушают биографию Руфи, и в их головах рефреном звучит главный вопрос: что или кто мог вмешаться в это стечение событий и сохранить ей жизнь? Она рассказывала об агрессивном поведении Тимоти друзьям, и если да, то когда? Она ходила в церковь? Если так, знал ли кто-то из церковной общины о ее проблемах? Может быть, священник? Может быть, ее видели со следами побоев? А ее трудовая биография? Может быть, она пропускала смены? Были ли у нее романы с агрессорами до этого? И если да, чем всё закончилось? Можно ли свести все факты к одному единственному моменту, который перечеркнул бы этот печальный исход? Тот факт, что отношения Тимоти и Руфи так быстро стали серьезными, тоже имеет значение. Недолгие ухаживания – назовем это любовью с первого взгляда – одна из особенностей грядущего домашнего насилия. То же случилось с Роки и Мишель.

Описание хронологии жизни Руфь заняло несколько страниц и часов. Оставшееся пространство на стене займет информация о Тимоти, так что все стены будут покрыты записями.

На заседания рабочей группы Монтаны для контекста приглашают местных жителей. Это не постоянные члены группы, но они помогают в обсуждении конкретных убийств. Для участия в беседе о деле Тимоти и Руфи пригласили нескольких местных полицейских, которые были знакомы с преступником. Тимоти был бывшим военнослужащим и обожал собак. Он страдал манией величия, и часто хвастался своими подвигами в поисково-спасательных операциях, хотя никогда не состоял в поисково-спасательной бригаде. А еще он несколько