–  Оль, прими мои соболезнования, – голос у Олега был грустный, он и правда переживал.

–  В смысле?

–  Все уже знают, что с Димой случилось. Мы тут денежку собрали на похороны.

–  По… Похороны? – я стала заикаться. – Он не умер… еще не доказано… это не он…

–  Ты лучше меня знаешь, что эту машину он не давал никому.

–  А может давал? Олег, это не он… не он!

–  Держись, Оль. Может мне приехать? Ты где?

–  Не надо.

Я повесила трубку. Меня трясло. Прибежала медсестра. У меня поднялась температура. Всю ночь мне пытались ее сбить, но она не понижалась. Утром позвонил папа. Он приехал и сразу отправился в полицию, а потом обещал заехать. Температура у меня немного спала, я хотела уже уйти, но врач не разрешил, а сил спорить не было.

Папа приехал к обеду. Его пустили ко мне и даже накормили вместе со мной. Анализ будет делаться сутки. Завтра мы узнаем результат. Эти сутки были самыми длинными сутками в моей жизни. Я не могла думать ни о чем, кроме этого анализа. Я прекрасно понимала, что шанс мал, но он был и значит за него нужно держаться. К вечеру температура опять поднялась. Всю ночь мне ее сбивали, но в этот раз она держалась изо всех сил. Я несколько раз засыпала, но спала не больше получаса. А может и не засыпала, а просто забывалась. Утром я проснулась от звонка. Я была уверена, что это из полиции. Было страшно и волнительно.

–  Вы Ольга?

–  Да. Результаты есть?

–  Результаты? – переспросили меня. – Я вам звоню из больницы. К нам в тяжелом состоянии доставили пациента. Он просил вам позвонить.

Сердце чуть не вырвалось из груди. Это мог быть только Димка.

–  Димка? Адрес, скажите адрес.

Я забила улицу в навигатор, но в Питере такой улице не было. Я перезвонила по определившемуся номеру.

–  Подскажите, а какой это город?

–  Великий Новгород, – ошарашенно ответила медсестра.

–  Выезжаю.

Я разбудила папу, побежала к врачу писать отказ от лечения. Мне дали огромный список лекарств, покачав головой. Все меня понимали, но мое состояние вызывало у них беспокойство. Когда мы с папой вышли, нас уже ждало такси. Из полиции позвонили когда мы уже въехали в город. Они подтвердили, что в машине был не Дима. Радость меня переполняла. Дима в тяжелом состоянии, но он жив, а это уже счастье.

В больницу меня ввел папа за руку, идти сама я не могла. Слабость была очень сильная, голова кружилась.

Встретила нас звонившая мне медсестра. Она провела меня в пустую палату, позвала врача, а после сама поставила мне укол:

–  Мы были уверены, что вы не приедете. Его даже не искали. Никто не звонил. Когда он дал ваш номер, мы отнеслись к этому скептически.

–  Его машину нашли сгоревшей в Питере. Я думала, что он умер.

–  И сама чуть не умерла, – подтвердил папа.

–  Его нашли сильно избитым, – продолжила медсестра. – Он пролежал около двух часов. Еще немного и его бы не откачали.

–  Я могу его увидеть?

–  Нет. Не буду врать – очень тяжелое состояние. Сегодня была вторая операция.

–  Он будет жить?

Медсестра молчала. Но все было понятно без слов. На все воля Божья.

Ночью я пошла искать Димку. Все спали. Я нашла дверь с надписью реанимация, но войти не смогла:

–  И куда это мы направляемся? – медсестра меня поймала.

–  Я должна его увидеть.

–  В реанимацию нельзя, – покачала она головой и взяла меня за руку. – Ты горишь вся. Вылечим тебя, а потом уже увидишь своего благоверного.

Она провела меня в палату, температура была 40,5. Слабость была сильная, но уснуть я не могла. Мне хотелось быстрей увидеть Димку. Наверное поэтому мне привиделась или приснилась наша встреча. Я увидела его, обняла, поцеловала и мне стало так спокойно, так хорошо. А потом все пропало и снова стало страшно.

–  Врач меня убьет, – сказала утром медсестра, – но я проведу тебя на минутку. Только халат одеть надо и маску.

Я сразу вскочила, но пошатнулась. Напялила халат с маской и пошла за медсестрой. Димка пришел в себя. К нему были подключены какие-то аппараты, лицо сплошная рана, я не узнала бы его. Мне хотелось к нему прикоснуться, но я боялась. Стояла на пороге и не могла найти в себе силы подойти. Слезы текли рекой.

–  Димка, – прошептала я. – Димочка.

Он шевельнул рекой, подзывая.

–  Я буду ждать сколько надо. Только поправляйся пожалуйста. Меня сейчас выгонят, здесь нельзя быть, но я не уеду. Я ждать буду, слышишь, – Димка моргнул. Слышит, знает, чувствует.

Я взяла его руку и вошла медсестра. Попросила меня на выход, а сама осталась с ним. Папа пытался меня утешить, но слезы не хотели переставать литься. Ему сегодня надо было возвращаться домой, но он боялся меня оставлять.

–  Все будет хорошо, – прошептала я. – Мы скоро приедем. Навести бабушку, пожалуйста. Только не говори ей про нас. Скажи, что мы отдыхаем за границей. Или что у Димы съемки и я с ним. Придумай что-нибудь. Но обязательно навести.

–  Хорошо, – буркнул папа, хотя уверена, ему этого не хотелось.

Температура у меня пропала, но мне разрешили находится в больнице. Гемоглобин все еще был низкий и хоть я могла и сама попить таблетки, меня оставили как пациентку. Диму через неделю перевели в палату. Наконец я могла его навещать.

–  Девочка моя, – улыбнулся он, – наконец-то ты рядом.

–  Дим, как это произошло?

–  Один бросился под колеса, когда я вышел меня ударил второй.

–  Они тебя так сильно избили? За что?

–  Они хотели машину. Да я почти сразу отключился. Избивали они меня видимо ради собственного удовлетворения. Они наверно наркоманы – вели себя не очень адекватно.

–  Один из них умер. Разбился в Питере на твоей машине.

–  Ты поэтому меня не искала? Я думал ты забыла обо мне.

–  Забыла? – я аж ахнула. – Как я могла забыть о муже? – я взяла его за руку и заговорила серьезно. – Дим, тебя ждет сложная операция. Я хотела бы ее провести в Москве, но тебя пока не отпускают, а время тоже играет не в нашу пользу. Мне бы очень хотелось обвенчаться до операции.

–  Не думал, что ты настолько верующая.

–  Я тоже не думала. Но