В подъезде было темно, день, а темно, Грошев включил фонарик на брелоке. Поднялись на второй этаж, квартира направо, дверь открыта, и снова направо.

Комната напоминала комнату Грошева, только…

В комнате Грошева царил упорядоченный бардак, в этом помещении царило безумие. Настоящее, с таким Синцов не сталкивался настолько близко. Да, тут тоже присутствовали предметы, во множестве, гораздо больше, чем у Грошева. Правда, разнообразием эти предметы не отличались. Стена напротив большого окна была заполнена телефонами-автоматами, от пола и почти до потолка, в несколько рядов, за исключением просвета для сейфа. Сам сейф, тяжелый, совсем как из кино. Вдоль двух других стен располагались стеллажи, заполненные приборами, назначения которых Синцов не знал. Устройства с шестеренками, штангами, проводами и моторчиками. Механические компьютеры, так почему-то подумал Синцов. Или детали боеголовок баллистических ракет. Или запчасти от киборгов, самонадеянные киборги явились из будущего с конспирологическими целями, но сгинули. От отсутствия технического обслуживания, от скверной гидравлики и недостачи масла тонкой очистки их сдали в лом, разобрали на узлы и теперь продают любителям кастомайзинга.

А еще вперемежку с механическими устройствами контрастом на полках стояли чучела.

– Он инженер, – шепнул Грошев. – Во всяком случае, был когда-то. Сначала связью занимался, потом измерительными приборами. Может, и сейчас занимается, не знаю, от него подальше все стараются держаться.

Неудивительно.

– А чучела?

Чучела разные, всяких размеров и пород, Синцов опознал лысоватую белку, некрупного енота, рыжую кошку, крыс. Крыс на полках сидело в количестве.

– Это у него хобби такое. В свободное время.

В свободное от безумия время.

– А жетоны тогда что, если не хобби?

– Жетоны не хобби, жетоны болезнь.

Показался Лавр. Выглядел соответствующе, Синцов примерно ожидал подобного. Лицом немного как лягушка, одет в длинный плюшевый сюртук с протертыми обшлагами, и это выглядело, да, выглядело. Рукава короткие, руки торчат.

– Ботфорт не хватает, – ехидно и громко сказал Грошев. – Лавр, ты как? Может, сегодня не лучший день?

– Не лучший день у меня уже восьмой год, – ответил Лавр ровным голосом. – «День Сурка», кино такое видел? Так у меня это год.

Лавр указал на полку, где стояли рядышком два довольно крупных сурка с пронзительными пластмассовыми глазами. Тоже лысоватые сурки.

– Сочувствую.

– Спасибо, я тебе благодарен за это. Но давай лучше к делу, а то сегодня жарко. Прайс тебя устраивает?

– Прайс неплохой, – кивнул Грошев. – Цена-то не изменилась?

Чучельный Лавр помотал головой.

– Нет, что ты, не изменилась, мы же серьезные люди. Просто я… не уверен. Знаешь, Чяп, я вот думаю…

Грошев быстро взглянул на Синцова.

Синцов кашлянул.

– Думать вредно, – сказал Грошев. – Хотя… Твое дело, хочешь подумать – думай.

Грошев достал телефон, открыл записную книжку.

– Ты это кому? – слегка поинтересовался Чучел.

– Да так. Лоб просил меня позвонить, если возникнут вопросы…

– Не надо Лба, – предупредительно сказал Чучел. – Вопросов никаких у меня нет…

– Отлично. Твою коллекцию я неплохо знаю, так что неси, будем принимать.

– Это серьезные деньги, Чяп, ты же понимаешь. – Чучел потер нос.

Грошев равнодушно пожал плечами.

– Я тебя когда-нибудь кидал?

Синцов почувствовал себя сильно лишним. И сильно щенковатым. Сильно взрослые люди решали при нем свои взрослые проблемы, а он зачем-то присутствовал, стоял рядом с чучелом барсука и просто Чучелом. Впрочем, никого это, кажется, не смущало, а то, что старый и малозубый Лавр общался с Грошевым на равных и даже уважительно, подсказывало Синцову, что среди коллекционеров авторитет от возраста зависит не пропорционально.

– Я тебя не кидал, – повторил Грошев жестяным голосом. – Цена, конечно, низкая, но согласись, Лавр, какой смысл мне покупать по высокой цене? Нет смысла. А если хочешь, я все-таки могу Лобанову позвонить, он тебе то же самое скажет…

– Да не надо Лобанову, – быстро сказал Лавр. – Мы же договорились. А по цене ты прав, конечно, дорого смысла нет.

– Можешь вразбивку попробовать, – предложил Грошев. – Конечно…

– Не, – Лавр снял с полки белку, посадил на плечо. – Это тебе вразбивку можно, я не могу уже, хочу все сбросить. Это глупо, Чяп, рубить кошке хвост по частям, пусть лучше сразу. Нет уж…

Лавр неожиданно стал поглаживать белку по голове, а потом выщипывать шерсть с беличьего загривка. По волоску сначала, а затем уже целыми щепотками, вырывал и посыпал шерстью пол.

Вот почему они лысые, понял Синцов. Чучел Лавр выщипывает чучела в приступах волнения. Или наоборот, когда у него настроение хорошее, подходящая привычка.

– Я согласен на твои условия, – сказал Лавр. – Забирай все.

Синцов тоже вдруг захотел взять чучело, шиншиллу, или какую-нибудь дегу, или пусть обычную кошку, взять и тоже повыщипывать шерсть, судя по всему, это успокаивает нервы, захотел, но тут же подумал, что выщипывать кошку в присутствии ее хозяина неприлично, и удержался.

Лавр подошел к сейфу, открыл и принялся выкладывать из него на стол альбомы. Четыре штуки. Грошев подошел и стал проверять, скрупулезно, через лупу, надев на голову диодную лампу. Каждый лист, каждый жетон, каждую сторону жетона. Лавр стоял рядом и иногда что-то пояснял, вздыхал, теребил белку.

Синцов стал разглядывать стену с телефонами-автоматами, их Лавр тоже явно коллекционировал. Хотя с виду и одинаковые. Наверное, тут все зависит от года выпуска, подумал Синцов. Семьдесят второй год самый обычный, а семьдесят третий – раритет.

Хорошие автоматы, некоторые почти в идеальном качестве. Синцов прошел вдоль стены раз, прошел второй, прочитал надписи и порасшифровывал аббревиатуры, и третий раз прошел. Грошев изучал коллекцию. Синцов заскучал, не удержался и снял трубку с первого подвернувшегося автомата. Длинный гудок.

Синцов снял трубку соседнего. И снова длинный гудок. У третьего тоже.

– Они рабочие, – поразился Синцов. – Все.

– Да-да, они все работают… – Грошев не отвлекался от проверки жетонов.

– Но зачем?

– А какой смысл собирать неработающие аппараты?

Логично, подумал Синцов.

– Нормально, – кивнул Грошев, захлопнув альбом. – Все вроде на месте. Забираю.

Лавр печально кивнул и оторвал у белки полхвоста.

– Деньги завтра Лоб тебе на карточку перекинет, – сказал Грошев. – Спасибо, было приятно иметь с тобой дело.