– Залп!

Вновь, практически не целясь, разряжаем огнестрелы по противнику – перед рвом с отвесными стенками ополченцы сбились в плотную толпу, не промахнешься. Правда, нас тут же встретил залп ени чиры, и в десятке есть свежие потери: упал Друзь с простреленным горлом, Ежи зажимает кровоточащее плечо…

– Гранаты к бою – и отступаем!

Зажигаю от заранее заготовленного факела фитиль ручной бомбы – и без замаха бросаю ее вперед, в ров. За ней следуют десятки гранат. Через пару секунд раздается множество разрывов, сливающихся воедино с отчаянными криками боли. Прямо передо мной, внизу кто-то отчаянно, на одной ноте визжит.

– Уходим!

Эх, если бы у нас было больше гранат! Уж тогда бы мы еще долго держали этот вал и ров!

Аджей Корг, великий князь Рогоры

– Бей!

Негромко поданная команда, сигнал рожка – и фаланга из пяти шеренг неторопливо двинулась вперед, грозно склонив пики. Стрельцы отступают по заранее оговоренным проходам в строю, которые вскоре смыкаются за их спинами.

Вскоре над гребнем вала появляются первые заурцы – и гибнут под ударами множества пик.

Збыслав Слива, пикинер

Резкий выпад – и граненое острие впивается в грудь врага, легко вспарывая человеческую плоть. Дергаю древко на себя, с отчаянной руганью – впервой же! – освобождая оружие от повисшего на нем тела. И тут же резкий удар вниз, в заурца, ловко поднырнувшего под копье бойца второй шеренги. И вновь граненый наконечник пики находит свою цель, прошив противнику бок…

Яджек замешкался, безуспешно дергая копье из рук вцепившегося в древко заурца, и справа на него налетел враг с воздетой над головой саблей. Я лишь яростно сцепил зубы – помочь земляку не успеваю, – как вдруг рухнувшее сверху топорище алебарды «приголубило» излишне резвого бойца. И тут же длинная пика из четвертой шеренги ударила в голову противника, который так и не выпустил древко копья Яджека.

Аджей Корг, великий князь Рогоры

Пусть мои пикинеры и не имели боевого опыта, пусть их оружие чаще самодельное, а время подготовки свелось к считаным дням – все же они довольно успешно сдерживают натиск азепов, даже в месте проходов, пробитых в частоколе, по которым враг валит особенно густым потоком.

Мое внимание в гораздо большей степени привлекает артиллерийская дуэль, развернувшаяся на поле боя. Хотя учитывая, что у Бергарского было лишь одиннадцать средних орудий (мастера Лецека все же сумели отлить две пушки!) против четырех десятков средних и тяжелых у врага, это далеко не дуэль – это избиение. Высота за моими позициями на левом фланге вся вздыбилась от многочисленных разрывов, сеющих смерть. Какое-то время наши пушкари еще держались, укрытые земляными укреплениями, но, кажется, долго они не протянут…

Так и есть: ответный огонь с высоты вскоре окончательно замирает, и сердце сжимается от нехороших предчувствий.

А через десять минут они подтвердились в полной мере, когда на ряды моих пикинеров обрушился навесной огонь мортир врага.

– Отступаем! Все – отступаем!!!

Эдрик Бергарский, командующий объединенной армией

– Сколько орудий уцелело?

– Ровно три, господин герцог. Но прислуги к ним…

– Так наберите из стрелков! И не медлите!!! Нам нужно заткнуть мортиры, иначе заурцы выбьют нас с поля, не вступая в схватку!

Фаланга рогорцев пятится, хоть и не ломает строй. Аджей уже вывел своих людей из-под навесного огня противника, так что мамлекам придется подтянуть свои массивные орудия. Однако в это же время на гребень вала взобрались ени чиры, и этих уже не собьешь… Вскоре весь периметр насыпи заволокло многочисленными пороховыми облачками, веер свинцовой смерти собрал кровавую жатву в шеренгах баталии.

Но вот рогорцы поравнялись с ломаной линией временных укреплений, состоящих из гиштанских рогаток, насыпей и неглубоких траншей. Здесь они уже централизованно сломали строй, занимая укрытия. Преследующие их азепы усилили натиск, их ряды уплотнились… а в следующий миг по флангам заурцев ударило десять деревянных орудий, замаскированных в земляных насыпях по всей линии соприкосновения.

– Что с пушками?

– Прислуга набрана, господин герцог!

– Отлично. Открывайте огонь по мортирам. Выбейте как можно больше!

Аджей Корг, великий князь Рогоры

Неожиданно с холма вновь заговорили пушки. Всего три, они бьют куда-то за спину атакующего врага, разрывы раздаются за валом первого рубежа обороны. Похоже, Бергарский нащупал заурские мортиры и преподнес противнику очередной сюрприз.

Между тем натиск азепов, чьи силы значительно поредели после картечного залпа, разящего вдоль всей линии их фронта, заметно ослаб. Деревянные пушки уже оттащили на безопасное расстояние, так что я со спокойной совестью и чувством глубокого удовлетворения (все идет по плану!) приказываю:

– Отступаем ко второй линии!

Беркер-ага, стамбу агасы

Нури-паша в дикой ярости, его глаза подернулись дымкой кровавого безумия, а изо рта вот-вот потечет белая пена. Бедный командир топчу, Ибрагим-ага, валяется на спине с разбитым в кровь носом – но, кажется, это лишь начало: Нури-паша взялся за украшенную каменьями рукоять булатной сабли. И, по-моему, никто из присутствующих не осмелится остановить самодурство буйного сераскира – хотя позже ведь наверняка обольют грязью в тайных посланиях султану…

– Господин сераскир!

Я позвал Нури-пашу достаточно громко, чтобы он услышал, но недостаточно для открытого вызова, уверенно, дабы обратить на себя внимание, но не дерзко. Впрочем, сераскир сейчас находится далеко не в том состоянии, чтобы оценить мое искусство общения с вышестоящими чинами. Его налитые кровью глаза вперились в меня, словно прожигая, меня передернуло от отвращения и страха перед гневным безумием командира, но голос я сохранил твердым и спокойным:

– Господин сераскир, противник даровал нам ключ к победе над собой, а мы между тем позволяем себе терять время на собственный гнев! Прошу вас, – я добавил в голос немного раболепия, – проявить свою великую мудрость и позволить себе выслушать вашего покорного слугу!

Нури-паша, бывший рядовой гвардеец, выдвинулся в сераскиры благодаря фанатичной преданности ныне правящему султану, не обладает совершенно никакими полководческими талантами. Он храбр, но… не очень умен. Зато, побыв долгое время у трона, очень полюбил проявление покорности себе и восхищения своей особой. Нет, султан далеко не глуп, и, ставя собственного выдвиженца на пост сераскира, он подобрал ему лучших помощников-командиров корпусов. Их задача – победить на поле боя, задача Нури-паши – по-прежнему сохранять верность владыке и никогда не допустить даже мысли о возможности вооруженного мятежа и поддержки иных наследников трона.