– Прошу простить, мой повелитель, но линия соприкосновения двух армий ночью, в ближнем бою, практически неразличима для глаз наводчиков. В какой-то момент наши ядра ударили в тыл ополчения, и они…

– И они тут же отступили, решив, что противник зашел к ним в тыл! Трусливые шакалы!!! Что же случилось в конце боя, стамбу агасы? Почему твои гвардейцы закончили схватку и прервали преследование?

– Потому, что склабины забили свои деревянные пушки и подорвали их на пути ени чиры. Многим тогда показалось, что враг воспользовался земляными орудиями, как при штурме крепости… А когда мы во всем разобрались, преследовать противника было уже поздно.

– Девлет-бей, отчего ты молчишь, славный командир кавалерийского корпуса?!

Невозмутимо молчавший военачальник из торхского рода, честно служившего султанату вот уже многие годы, ответил каким-то усталым, надломленным голосом:

– На противоположной стороне брода нас ждала засада, сотня дели не смогла ее обнаружить. Когда же на вражеский берег перебралось до полутора тысяч акынджи, следующих через переправу всадников обстреляли, а головной отряд атаковали с трех сторон. Я бросил на помощь делилер, но они не успели миновать брод, как были выкошены все теми же стрелками и картечью пушек, замаскированных в камышах. Еще одну попытку дели предприняли, попытавшись вместе с лошадьми переплыть реку, но у нее слишком быстрое течение, часть всадников снесло от брода ниже, часть и вовсе погибла. Пробиваться через переправу еще раз я не увидел смысла.

– Значит, мы не смогли победить ни в одной из битв! – Лед в глазах сераскира способен заморозить кровь в жилах. – Твои потери, Девлет-бей?

– Полторы тысячи акынджи, пять сотен всадников дели – учитывая сотню разведки.

– Стабму агасы?

– Три с половиной тысячи ени чиры, из них тысяча серденгетчи – это практически все «рискующие головой». А также четыре с половиной тысячи азепов.

– Итого десять тысяч воинов за один день…

Нури-паша будто бы досадливо покачал головой, словно совершенно не гневается:

– Что говорят пленные, уважаемый Беркер-ага?

Ожидая этого вопроса, я бодро отрапортовал:

– У противника совсем ничтожно сил, учитывая сегодняшние потери, в их распоряжении осталась едва ли тысяча всадников, сотен шесть стрелков, да две с половиной тысячи пехоты без огнестрельного оружия. Более в Рогоре нет вооруженных контингентов склабинов до самой горной крепости, прозванной ими Врата Льва! Но ее гарнизон невелик, некоторые пленные слышали, что враг собирается дать нам еще один бой перед местной столицей…

– Довольно! – В глазах Нури-паши вновь ярко сверкнули гневные искры. – Твои языки врут! У врага на этом поле битвы было не менее тридцати тысяч воинов – так и напишем султану! И мы разбили их, потеряв при этом лишь восемь тысяч бойцов! Ты, стамбу агасы, лично вел ени чиры в бой, решив исход битвы смелой атакой! А корпус Девлет-бея попал в засаду более чем вдвое превосходящих его войско сил врага – и сумел вырваться, сохранив ядро воинства! В первой же крепости, целиком возведенной из кирпича, сидел десятитысячный гарнизон склабинов при пятидесяти орудиях, и мы взяли ее, потеряв лишь пять тысяч бойцов, настоящих героев, преданных султану! Вот что мы напишем в столицу, и пусть первый визирь вырвет языки своим шпионам, их донесения – ложь!

Невольно подняв глаза на сераскира, я разглядел в его взгляде веселые искорки и понял, что был не прав на его счет – он не просто умен, он настоящий кладезь мудрости, пусть и несколько обделенный полководческим талантом…

– Да, напишем султану. Пусть высылает второй корпус в пятнадцать тысяч воинов – и мы покорим Рогору! Сейчас же отстанем от противника – пора готовить зимние квартиры и запасать провиант.

– Но, господин, остатки…

В голосе Нури-паши явно слышится усталость:

– Они нам не угроза, Беркер. Не угроза в наступлении. Но в обороне крепки, хорошо готовят засады. Полезем вперед – и потеряем еще не меньше пяти тысяч, даже если сумеем их всех истребить. Между тем, как только они почувствуют, что мы можем их обойти и перекрыть дорогу к горам, сами побегут, оставив нам жирную землю. Так нечего губить понапрасну жизни воинов, настигнем их на марше!

Вот же – не суди и не судим будешь… Оказывается, сераскир еще и блестящий стратег.

Лецек, родовой дом Коргов

Алпаслан – Аджей Руга

Свет ударил в глаза неожиданно и болезненно, и я не сразу смог понять, где нахожусь. Ведь я же только что… только что…

Со стоном приподнявшись, тут же откидываюсь назад – острая боль справа под ребрами пронзила тело словно молния. Постепенно осмысляя свои ощущения, осознаю, что лежу на твердом ложе, а под моей головой покоится густо набитая пухом подушка. Хм, уже неплохо.

С трудом сглотнув – а хорошо бы и горло промочить! – пытаюсь вспомнить, что со мной произошло и как я сюда попал. Картины распустившегося сада и разбитого в нем водоема с холодной, так приятно остужающей кожу водой были лишь обрывками сна – как и неясные видения о девушке, с которой я с таким удовольствием общался во сне… У нее был приятный голос – словно журчащий ручеек, ласковый и обволакивающий…

– Господин, вы проснулись?

Сознание уже скатывалось в спасительное забытье, как голос девушки из сна раздался над самым ухом. Признаться, я с трудом удержался от рефлекторного прыжка (в моем состоянии он в общем-то не слишком уместен), после чего повернул голову на голос.

Хорошенькая. Первая мысль, что пришла в голову, – хорошенькая. Чуть выше среднего роста, с золотистыми волосами цвета спелой пшеницы, голубыми глазищами, задорно приподнятым маленьким носиком и небольшим ртом с красиво очерченными пухлыми губами. Хорошенькая…

– Где я?

Собственный голос звучит как-то трескуче, надломленно – так что имея немало вопросов, в том числе и личных, я задаю лишь один, в буквальном смысле стесняясь своей речи.

И это я-то стесняюсь, сотник серденгетчи?!

Девушка, скромно потупив глазки, приветливо ответила:

– Вы в Лецеке, господин. Барон… дом королев… княжеской семьи.

– Мой отец?

– Простите? – Вопросительный взгляд собеседницы навевает дурные предчувствия.

– Мой отец, барон Владуш Руга! Что с ним? Он жив?!

Брови девушки поползли вверх в искреннем удивлении.

– Ты вы еще один сын барона Руга?! Простите, я всегда думала, что у него лишь один… С бароном все хорошо, но его нет в Лецеке, я слышала, что его всадники ведут бои с заурцами. Ухаживать за вами просил господин Аджей… ваш брат?

Вопрос девушка задала вполголоса, очень мило зардевшись. С чего вдруг?

– Брат?.. Да, Аджей мой брат.