в положение равной и, несмотря на последующий его впечатляющий карьерный рост, никогда не допускала за ним права единолично принимать решения, касающиеся общесемейных вопросов. По окончании учебы Кристины молодые люди поженились, и она устроилась работать в юридический департамент администрации N-ска, где, с живым интересом взявшись за реализацию своей личности в профессиональном плане, вскоре добилась значительных успехов, снискав уважение начальства и соответствующего уровня вознаграждение.

Будучи независимой от супруга как материально, так и интеллектуально, Кристина ощущала себя в качестве жены более чем уверенно. Она блистала в обществе своими манерами и эрудицией, позволяя мужу упиваться гордостью и за нее, и за себя рядом с ней; свободно и непринужденно общалась как с женщинами, так и с мужчинами, немало интригуя этим супруга; еле уловимыми намеками могла заставить его с неделю мучиться в подозрениях, а затем, вдруг организовав первоклассное чувственное свидание наедине в ресторане с последующим рандеву дома, легко и эффектно снимала все гложущие мужа сомнения. Спустя и год, и три, и пять после свадьбы Кристина путем ловких манипуляций за счет своей женской противоречивости умело поддерживала настоящий пожар в отношениях с супругом, заставляя его ничуть не меньше, чем в период первых свиданий, терять голову, желать, добиваться, досадовать и ревновать. Но через пять лет в семье появился ребенок, и брак пошел трещинами.

Оформив декретный отпуск, Кристина безвылазно засела с сыном в квартире. В одиночку столкнувшись со всей тяжестью первых лет ухода за новым человеческим существом, она сделалась особенно раздражительной, требовательной и придирчивой по отношению к супругу. Тот же, напротив, стал все реже появляться дома, задерживаясь на службе до поздней ночи, как в будние, так и в выходные дни.

Муж охотно убегал в работу, потому что находиться рядом с женой стало для него невыносимо тяжело. От семейного уюта и спокойствия, которые и прежде-то не часто господствовали в их доме, теперь не осталось и следа; выезды на вечера с друзьями и коллегами, где супруга блистала, прекратились вовсе, равно как и чувственные страстные свидания наедине; да и в сексуальном плане после беременности и сложных родов изрядно пополневшая и обрюзгшая жена перестала его волновать. Из яркой независимой самодостаточной дамы супруга превратилась в привязанную к дому подурневшую, жалкую, желчную женщину, с которой теперь не было связано ни единой положительной эмоции.

Чтобы сохранить семью, Кристине оставалось только одно — в корне изменить формат общения с мужем. Не имея в своем распоряжении ни одного козыря, ей нужно было пойти на уступки и, попытавшись создать тихую и уютную атмосферу в доме, отдаться на милость супруга в надежде, что он оценит ее старания и отношения наладятся. Но вместо этого она, чувствуя, что теряет мужа, в отчаянии с еще большим, нежели когда-либо прежде, усердием взялась за свои привычные методы.

Не пытаясь как следует взвесить и проанализировать ситуацию, Кристина стала действовать по привычке, согласно сформированным в ее подсознании моделям поведения, столь успешно позволявшим ей на протяжении долгих лет полностью владеть супругом. Вооружившись знакомыми инструментами в виде психологических манипуляций, морального шантажа и завуалированных угроз, она начала все настойчивее играть на чувствах мужа, в глубине души желая вызвать его на проявление столь необходимых ей теперь внимания и заботы, и чем сильнее он отдалялся, тем больше было с ее стороны недовольства, придирок, истерик с резкими перепадами настроения, противоречивыми желаниями. Но если раньше иррациональное и непредсказуемое поведение Кристины тревожило супруга, вселяя в него смятение и беспокойство от бессознательной мысли, что он может потерять жену, и он начинал прикладывать все усилия, чтобы ублажить ее и наладить отношения, то теперь, когда он не видел уже ничего ценного в браке с ней, все эти манипуляции рождали в нем лишь сильнейшее раздражение и злость. За три года супруги опостылели друг другу настолько, что когда сын пошел в детский сад и жена вновь начала работать, они немедля развелись и разъехались.

После развода с первым мужем у Кристины в довольно короткий промежуток времени произошло в жизни несколько романов, самой различной степени серьезности, последний из которых в итоге вылился в очередное замужество. В этот раз ее выбор пал на куда менее амбициозного, нежели предыдущий супруг, мужчину: обычного спокойного работягу, ценителя домашнего уюта. Устав от эмоций и бурной жизни, Кристина решила, что тихий семьянин — именно то, что ей было нужно, и вскоре они расписались. Но при ближайшем рассмотрении тихий семьянин оказался пассивной и бездеятельной пустышкой, которого Кристина, несмотря на всю свою энергию и пыл, не могла подвигнуть ни на одно более-менее запоминающееся мероприятие. Муж был готов посещать только три места: работу, гараж и диван возле телевизора, занимаясь беспрестанной болтовней и раздражаясь, если кто-нибудь создавал ему в этом конкуренцию. Спустя полтора года унылого и однообразного существования, по прошествии которых даже и вспомнить-то особо было нечего, Кристина вновь развелась.

Глава XIII

Выйдя за ограду, Кристина пошла вниз по улице, по направлению к стоявшему на пустыре магазину. Всем своим видом выказав брату открытое пренебрежение за отказ проводить ее, про себя она была даже рада этому: никакой подружки в О-хе у нее не было, и она не хотела, чтобы Юрий узнал, куда в действительности лежал сейчас ее путь.

Кристина обладала самым что ни на есть обычным телосложением со средними для женщины ее возраста комплекцией и ростом, но сильно сутулилась в плечах, что придавало ей несколько приземистый, отягченный вид, будто атмосфера давила на нее больше, чем на любого другого человека. Лицо ее нельзя было назвать милым, в то же самое время оно не содержало ни одной грубой или отталкивающей черты. У нее были серые глаза, крупный веснушчатый с заметной горбинкой нос, выразительные губы и короткие, длиной лишь чуть ниже плеч, волосы, которые она перекрашивала каждые полгода, зачастую в прямо противоположный цвет. В общем, наружность Кристина имела вполне обыденную, непримечательную, но при этом обладала невероятно энергической аурой. Ее речь, мимика лица, взгляд, жесты — все было насыщено таким ярким разнообразием эмоций, такой заразительной жизненной силой, что окружающие уже через минуту общения пленялись полностью. Ко всему прочему, Кристине еще с детства матерью был привит тонкий вкус: она умела впечатляюще одеться, накраситься, сделать прическу, а уж в том, чтобы соответственно держать себя, ей не было равных. При желании она могла выглядеть очень эффектно, но за счет своей энергетики и ментальной власти над мужчинами утруждала себя быть неотразимой только в тех случаях, когда