Мартин подался вперед и ткнул кофейной ложечкой в сторону Лэнга.

– Уверяю вас, среди иракцев есть великолепные ученые, а как строители они вообще не имеют себе равных. Лучших инженеров-строителей вы не найдете в радиусе тысячи миль от Багдада, в том числе и в Израиле. Многие учились в Советском Союзе или на Западе; но они не только впитывают, как губка, наши знания, а и привносят очень много своего…

Мартин помедлил, и Лэнг не преминул этим воспользоваться:

– Доктор Мартин, я совершенно с вами согласен. Я лишь год работаю в инспекции Среднего Востока Сенчери-хауса, но и я пришел к таким же выводам. Я имею в виду способности иракского народа. Но случилось так, что ими правит человек, уже доказавший свое пристрастие к геноциду. Что, если все эти деньги и весь талант будут направлены на истребление десятков и даже сотен тысяч людей? Чего хочет Саддам? Процветания народа Ирака или его уничтожения?

Мартин вздохнул.

– Вы правы. Саддам – это аномальное явление. Когда-то, очень давно, он был нормальным человеком, но теперь это типичный параноик. Он превратил национализм прежней баасистской партии в национал-социализм. Саддама вдохновляют идеи Адольфа Гитлера. Так что вы хотите от меня?

Лэнг какое-то время помолчал. Сейчас можно легко, очень легко навсегда потерять этого человека.

– Джордж Буш и Миссис Т решили, что наши страны создадут комитет для всестороннего изучения и анализа оружия массового поражения, которым располагает Саддам Хуссейн. Агенты и аналитики будут поставлять все новые и новые факты – по мере их появления, – а ученые объяснят нам, что эти факты значат. Что у Саддама есть? Сколько? Что нам потребуется, чтобы защитить себя, если дело дойдет до войны? Противогазы? Космические скафандры? Шприцы с антидотом? Пока что мы не знаем, чем располагает Саддам и что может понадобиться нам…

– Но я в этом ничего не понимаю, – перебил Лэнга Мартин.

– Конечно, но вы знаете, точнее понимаете, то, что недоступно нашему пониманию. Я имею в виду арабский склад ума, мышление Саддама. Пустит ли он в ход то оружие, какое у него есть, будет ли упрямо держаться за Кувейт или уйдет, какие мотивы могут заставить его уйти, или он в любом случае будет сражаться до конца? Наши специалисты просто не могут взять в толк арабскую концепцию мученичества.

Мартин рассмеялся.

– Президент Буш, – сказал он, – и все его окружение будут действовать в соответствии с принципами, заложенными в них с младенчества. А эти принципы основаны на иудейско-христианском учении о морали и греко-римском понятии о логике. А Саддам будет руководствоваться собственным представлением о себе.

– Как об арабе и мусульманине?

– Вовсе нет. Ислам не имеет к этому никакого отношения. Саддаму плевать на хадисы, образные поучения пророка. Если потребуется, он будет молиться на телевизор. Нет, чтобы понять Саддама, нужно обратиться ко времени расцвета Ниневии и Ассирии. Если Саддам увидит, что может выиграть войну, ему будет все равно, сколько человек заплатят за это своими жизнями.

– Он не может выиграть у Америки. Никто не победит США.

– Вы неправы. Вы вкладываете в слово «выиграть» тот же смысл, что и любой англичанин или американец. Так же рассуждают Буш, Скаукрофт и все остальные. Саддам понимает поражение и победу по-другому. Предположим, конференция в Джидде состоялась, король Фахд заплатил Саддаму и тот ушел из Кувейта. Для Саддама такой исход означал бы почетную победу. Он выигрывает. Но Америка этого не допустит.

– Ни в коем случае.

– Но если Саддам уйдет, испугавшись угроз, он проиграет. Именно так поймет это весь арабский мир. Он проиграет и, скорее всего, будет убит. Поэтому он не уйдет.

– А если против него будет работать вся американская военная машина? От его армии ничего не останется, – сказал Лэнг.

– Это не имеет значения. У него есть свой бункер. Умирать будут простые иракцы, а это неважно. Но если Саддам сумеет нанести Америке ответный удар, он выиграет. Если он сможет причинить Америке серьезный, очень серьезный ущерб, он будет покрыт славой. Живой или мертвый. Он выиграет.

– Черт побери, – вздохнул Лэнг. – Это так сложно.

– Не очень. Просто нужно иметь в виду, что учение о морали претерпевает качественный скачок, когда вы пересекаете Иордан. Разрешите спросить еще раз: что вы от меня хотите?

– Как я уже сказал, создается особый комитет. Он попытается дать нашим боссам какие-то рекомендации относительно иракского оружия массового поражения. Что касается пушек, танков, самолетов – это не проблема. Ими займутся министерства обороны стран коалиции. Все это просто железки, их можно уничтожить с воздуха. В сущности, будут созданы два комитета – один в Вашингтоне и второй в Лондоне. В их комитете будут британские наблюдатели, в нашем – американские. В наш комитет включаются представители Министерства иностранных дел, Олдермастона, Портон-Дауна. Сенчери-хаузу выделено два места. Я направляю Саймона Паксмана. Я бы с удовольствием сидел рядом с ним и следил за тем, чтобы при интерпретации данных мы не проглядели какой-нибудь типично арабский аспект. Но в этом вы сильнее меня – вот поэтому вы и можете нам помочь.

– Благодарю за лестную оценку, хотя, мне кажется, я ничем не смогу быть полезен. Как он называется, этот комитет? Когда он собирается?

– Ах, да. Вам позвонит Саймон, сообщит, где и когда. А название у комитета уже есть. «Медуза».

К концу дня 10 августа над базой ВВС США Симор-Джонсон сгущались особенно мирные, теплые северокаролинские сумерки, предвещавшие такой вечер, который располагает к неторопливой беседе, особенно если перед вами бутылка ромового пунша в ведерке со льдом и хороший бифштекс на рашпере.

Офицеры 334-й тактической истребительной авиаэскадрильи, которые еще не успели пересесть на F-15E, и 335-й эскадрильи «лидеров», которые отправятся в зону Персидского залива в декабре, пока находились в роли зрителей. Вместе с 336-й эскадрильей они составляли четвертое тактическое истребительное авиакрыло 9-й воздушной армии. Очередь 336-й эскадрильи уже настала.

Наконец подходили к концу два дня бешеной активности. За это время нужно было подготовить самолеты, спланировать маршрут, выбрать скорость полета, затолкать в специальный контейнер секретные инструкции и компьютер эскадрильи с записанными в его памяти тактическими данными и наконец отправить этот контейнер на транспортном самолете. Перебазировать эскадрилью боевых самолетов куда сложней, чем сдвинуть с места дом; эту задачу можно сравнить разве что с перемещением небольшого города.

На летном поле припали к бетону двадцать четыре «игла». Пока что эти устрашающие хищные птицы молчали в ожидании того момента, когда крохотные, похожие на паучков существа того же вида, что и те, которые конструировали и строили их, вскарабкаются в кабины и, нажав несколько кнопок, высвободят страшную силу, таящуюся в двигателях.

Истребители были подготовлены к долгому перелету через половину земного шара: из США на Аравийский полуостров. Топливные баки каждого «игла» вмещали тринадцать тысяч фунтов авиационного топлива. Вдоль бортов истребителя, как намертво приваренные, сидели два дополнительных бака такой формы, которая максимально снижала лобовое сопротивление фюзеляжа в полете. В дополнительных баках содержалось по три тысячи фунтов горючего. Кроме того, под фюзеляжем каждого истребителя висело по три длинных, торпедообразных подвесных наружных бака, а один такой бак вмещал четыре тысячи фунтов топлива. Одного горючего «игл» поднимал примерно тринадцать с половиной тонн; во время второй мировой войны такой взлетный вес имели бомбардировщики. А «игл» был истребителем.