Наполнив топливные баки, истребитель Уолкера скользнул в сторону, и место под брюхом заправщика занял его ведомый. Тем временем три других заправщика поили своих жаждущих могучих птиц.

Потом эскадрилья снова полетела на восток. Для летчиков эта ночь оказалась очень короткой, потому что они летели навстречу восходящему солнцу с постоянной скоростью 350 узлов, или примерно 500 миль в час, относительно поверхности планеты. Через шесть часов полета снова наступил рассвет. Эскадрилья миновала побережье Испании. Дальше ее маршрут пролегал к северу от африканского побережья, в стороне от воздушного пространства Ливии. На подлете к Египту, поддерживавшему коалицию, 336-я эскадрилья повернула на юго-восток и пересекла Красное море. Здесь летчики впервые увидели гигантскую плиту из песка и камня, которую называют Аравийской пустыней.

Через пятнадцать часов полета сорок восемь уставших молодых американцев приземлились в саудовском городе Дахране. Не успели они размять одеревенелые суставы, как им пришлось снова подниматься в воздух и лететь до их конечной цели назначения – оманской авиабазы Тумраит в султанате Мускат и Оман.

Здесь в течение четырех месяцев, до середины декабря, им предстояло жить в условиях, о которых они потом будут вспоминать с сожалением. Когда прибудет все хозяйство эскадрильи, здесь, в семистах милях от опасной иракской границы они будут совершать тренировочные полеты над оманской территорией, купаться в голубых водах Индийского океана и гадать, какую судьбу им уготовили Господь Бог и генерал Норман Шварцкопф.

В декабре эскадрилья будет передислоцирована в Саудовскую Аравию, и один из ее пилотов – хотя он никогда не узнает об этом – изменит ход войны.

Дахранский аэропорт задыхался. Прилетевшему из Эр-Рияда Майку Мартину показалось, что вся восточная Саудовская Аравия срочно решила переселяться. В отличие от Эр-Рияда, Янбо, Таифа и других западных городов королевства, Дахран, расположенный в центре цепи нефтяных месторождений, которые принесли Саудовской Аравии ее сказочные богатства, давно привык к американцам и европейцам.

Даже на улицах оживленного портового города Джидды нельзя было встретить столько англосаксонских лиц, но во вторую неделю августа Дахран буквально кишел иностранцами.

Одни любыми способами пытались выбраться отсюда. Они или добирались на автомобилях до Бахрейна в надежде, что там им удастся сесть на самолет, или – это были главным образом жены и семьи нефтяников – терпеливо ждали самолета на Эр-Рияд, чтобы оттуда ближайшим рейсом улететь домой.

Другие, наоборот, прилетали в Дахран. Из Америки лился нескончаемый поток оружия, боеприпасов и другого воинского имущества. Гражданский самолет, на котором летел Мартин, при посадке едва втиснулся между двумя огромными С-5 «гэлакси». Транспортные самолеты из Великобритании, Германии и США приземлялись один за другим, превращая северо-восточную Саудовскую Аравию в один гигантский военный лагерь.

Пока до операции «Буря в пустыне», призванной освободить Кувейт, оставалось целых пять месяцев. Сейчас осуществлялась только операция «Щит в пустыне», которая должна была остановить иракскую армию – а на границе и в Кувейте скопилось уже четырнадцать иракских дивизий – и лишить ее возможности продвигаться дальше на юг.

На несведущего наблюдателя царившая в дахранском аэропорту суматоха могла произвести большое впечатление, но от более внимательного взгляда не укрылся бы тот факт, что пока «щит» был не прочнее бумажной ширмы. Американские танки и артиллерия еще не прибыли: первые морские транспортные суда только что отошли от берегов США, а все «гэлакси», «старлифтеры» и «геркулесы» могли перенести по воздуху лишь ничтожную долю того, что будет доставлено морем.

Базировавшиеся в Дахране американские «иглы», стоявшие в Бахрейне «хорнеты» и только что прилетевшие и еще не успевшие остыть после перелета из Германии британские «торнадо» – все вместе взятые могли бы выполнить от силы полдесятка боевых вылетов. На большее у них просто не хватило бы боезапаса.

Наступление танковых армий такими силами не остановишь. Несмотря на впечатляющее скопление военной техники возле некоторых аэродромов, северо-восточная Саудовская Аравия по сути дела была еще беззащитной.

Все с той же спортивной сумкой на плече Мартин с трудом протиснулся сквозь плотную толпу в зале для прибывающих пассажиров и за барьером заметил знакомое лицо.

На первых отборочных занятиях в войска специального назначения инструктор недаром сказал, что их будут не тренировать, а дадут такую нагрузку, что они сдохнут. Теперь Мартин мог признаться, что тогда инструкторы почти достигли своей цели. Однажды под холодным дождем, со стофунтовым рюкзаком на плечах он прошагал тридцать миль по Бреконам, одному из самых трудных маршрутов во всей Великобритании. Как и у всех других, его тело уже давно оставило позади все возможные границы усталости и истощения; Мартин не чувствовал ничего, кроме тупой боли, и лишь воля позволяла ему как-то переставлять ноги.

И тогда он увидел грузовик, роскошнейший грузовик, стоявший на обочине дороги. Это значило конец марш-броска и конец испытанию человеческих возможностей. Еще сто ярдов, восемьдесят, пятьдесят – и все мучения позади; одеревеневшие ноги никак не могли одолеть последние несколько ярдов.

Инструктор из кузова грузовика бесстрастно наблюдал за промокшим до костей курсантом, который с искаженным от боли лицом, спотыкаясь, брел последние метры. Когда Мартин поднял руку и не дотянулся до заднего борта лишь дюймов на десять, мужчина постучал по крыше кабины водителя, и грузовик укатил вперед. Он проехал не сто ярдов, а еще десять миль. В кузове того грузовика сидел Спарки Лоу.

– Привет, Майк. Рад тебя видеть.

Должно быть, Лоу обладал потрясающей забывчивостью.

– Привет, Спарки. Как дела?

– Раз ты спрашиваешь, значит, хуже некуда.

Спарки вывел свой джип неопределенной марки с автомобильной стоянки, а через тридцать минут они были уже за Дахраном и направлялись на север. До Хафджи было двести миль, три часа езды. После того как справа от них остался портовый город Джубаил, дорога стала совсем пустынной. Ни у кого не возникало желания ехать в Хафджи, небольшой поселок нефтяников на границе с Кувейтом, теперь почти обезлюдевший.

– Беженцы еще идут? – спросил Мартин.

– Идут, – кивнул Спарки, – но теперь буквально единицы. Основной поток схлынул. По автомагистрали границу переходят главным образом женщины и дети; все с документами. Иракские власти их охотно пропускают, зачем они им сдались? Умный ход. Если бы Кувейтом правил я, то тоже постарался бы отделаться от экспатриантов. К нам переходят иногда индийцы; на них иракцы, похоже, не обращают внимания. С их стороны это не очень умно. Индийцы хорошо информированы, я даже завербовал парочку, уговорил их вернуться и передать сообщения нашим людям.

– У вас есть все, что я просил?

– Да. Судя по всему, Грей потрудился как следует. Твое добро привезли вчера на грузовике с саудовским номерным знаком. Я все перенес в свободную спальню. Вечером мы обедаем с тем молодым кувейтским летчиком, о котором я рассказывал. Он говорит, что в Кувейте у него есть связи, надежные люди, которые могут оказаться полезными.