Виктории вдруг вспомнилось, что во время последней встречи они с Мустафой горячо обсуждали картину «Тень горы», над переводом которой она в то время работала. И Мустафа не раз в разговоре повторил прозвучавшую в фильме цитату из Ататюрка: «Безнадежных ситуаций не бывает. Бывают лишь люди без надежды». Пожалуй, это могло подойти. Виктория быстро написала фразу на листке бумаги и добавила от себя: «Не теряю надежды, что вы меня вспомните, Мустафа-бей, и согласитесь со мной поговорить». А затем вручила записку охраннику, поспешившему отнести ее в дом.

Ждать ответа пришлось довольно долго. Виктория, больше не в силах стоять на ногах, решила плюнуть на имидж надменной русской писательницы и присела на бордюрный камень у обочины. Ася устроилась рядом с ней и положила голову на колени.

– Я сейчас усну, – прошептала она. – Как думаешь, можем мы устроить лежачую забастовку?

– Держись! – негромко отозвалась Виктория. – Нас сейчас впустят. Должен же мой неизмеримый талант хоть раз в жизни спасти мне жизнь.

Солнце уже скатилось за горизонт. На дороге становилось все темнее. Море внизу с ревом колотилось о скалы.

И вдруг, когда женщины уже почти потеряли надежду, створки ворот с металлическим лязгом поползли в стороны. За ними открылась широкая подъездная аллея, обсаженная по сторонам высокими соснами. Стал виден ухоженный сад с уютными беседками, а дальше, в глубине, проглядывали сквозь зелень белоснежные очертания хозяйского дома. Из ворот вышла горничная в светло-сером платье и белом кружевном переднике и обратилась к девушкам:

– Прошу. Мустафа-бей ждет вас.

Ася подскочила на ноги первая.

– Смотри! Сим-сим открылся, – ахнула она по-русски.

Виктория встала вслед за ней. И девушки двинулись по аллее в пещеру Али-бабы, надеясь, что она сулит им спасение.

Поднявшись по широким мраморным ступенькам, горничная распахнула перед Викторией и Асей дверь дома, и девушки оказались в просторном холле. Пол, выложенный светлыми плитками, был натерт до блеска, так, что в нем отражались огни сверкавших под потолком массивных люстр. Мягкие диваны так и манили опуститься на них и отдохнуть с дороги. А на низких столиках с гнутыми резными ножками поблескивали разнообразные безделушки.

Сам хозяин дома вышел к ним навстречу. Немолодой, но еще сильный и статный мужчина, белоснежные волосы которого оттеняли смуглое властное и волевое лицо с массивным подбородком, крупным носом и очень умными проницательными глазами. Одетый в мягкие брюки и дорогую даже на вид розовую рубашку, Мустафа босиком стоял на роскошном ковре, перебирая в пальцах четки из слоновой кости. Он окинул Викторию внимательным взглядом, и та порадовалась своей природной способности в любых обстоятельствах, в любом обличье уметь держать себя по-королевски. Да, пускай сейчас она королева в изгнании, но все-таки королева.

– Здравствуйте, Мустафа-бей, – обратилась она к нему. – Надеюсь, вы меня узнали?

Тот ответил не сразу. Словно что-то обдумывая, но наконец пророкотал низким звучным голосом:

– Узнал. Что с вами случилось, госпожа Стрельцов? Неприятности?

– А вы разве не в курсе? – вопросом на вопрос ответила Виктория.

Предположить, что прошедший огонь и воду турецкий делец, вероятно тесно связанный с преступным миром, не слышал о злоключениях своей знакомой русской писательницы, было трудно.

– Почему же? – веско произнося каждое слово, ответил Мустафа. – Я слышал, что вы не слишком удачно вышли замуж. Но на свадьбу вы меня, несмотря на нашу старую дружбу, не пригласили. И после за советом не пришли. А привычки верить слухам я не имею.

Виктория почувствовала, как невольно заливается краской. Надо же, а она думала, что давно разучилась смущаться. Видимо, было в Мустафе что-то настолько сильное, могучее и солидное, что заставляло даже взрослую опытную женщину чувствовать себя рядом с ним нашкодившей школьницей.

– Простите меня, Мустафа-бей. Вы совершенно правы, это было не по-дружески с моей стороны. И я сама не могу понять, почему так поступила. И все же теперь я здесь и прошу вашей помощи, – кротко признала она.

Мустафа медленно кивнул. Затем перевел взгляд в сторону, на Асю. И Виктории показалось, что в глазах его, глубоких, умных, мелькнуло что-то. Будто резкая вспышка на мгновение бликами отразилась в зрачках и тут же погасла. Однако от внимания писательницы, настолько привыкшей придирчиво следить за поступками и эмоциональными реакциями людей и теперь делавшей это просто машинально, по инерции, этот мимолетный отблеск не укрылся.

– А кто же ваша загадочная спутница? – спросил тем временем Мустафа.

– Это моя подруга Ася, – представила Виктория. – Подруга по несчастью. И ей тоже необходима помощь. Если бы вы согласились нас выслушать…

Ася тем временем выступила вперед. И, в одну секунду превратившись из никогда не унывающей находчивой девчонки в трогательно беззащитную принцессу, произнесла:

– Умоляю, сжальтесь над попавшими в беду женщинами, дайте нам кров, хотя бы на одну ночь. И Аллах не забудет вашей доброты, а я навсегда останусь вашей должницей, – срывающимся, слабым голосом произнесла Ася.

Именно тогда Мустафа и «поплыл», отметила Виктория. Куда только исчез угрюмый хозяин дома, намеревавшийся для начала устроить им строжайший допрос, а уж потом решать, давать ли беглянкам кров. Поспешно шагнув вперед, он подхватил едва не падающую с ног Асю под руку и уже с куда большим участием и сочувствием пробасил:

– Милая моя, да вы же на ногах не держитесь. Что же вы сразу не сказали. Проходите, проходите. Умойтесь, поешьте, отдохните с дороги. А после мы обо всем поговорим.

– Благодарю вас. Вы добрый человек, – простонала Ася.

Опираясь на руку Мустафы, она двинулась вслед за ним к ведущей на второй этаж мраморной лестнице. Но на ходу все же успела обернуться и подмигнуть Виктории хитрым блестящим глазом.

– А ты, оказывается, гениальная актриса, подруга! – с невольным восхищением произнесла Виктория, когда они с Асей остались вдвоем.

Мустафа, снова кликнув горничную, велел ей проводить женщин в комнаты для гостей и снабдить всем необходимым. И теперь, оказавшись в роскошной спальне с широкой кроватью, застеленной благоухающим лавандой бельем, они все никак не могли освоиться и поверить, что безумная гонка, продолжавшаяся последние два дня, окончилась.

– О, ты еще и половины моих талантов не знаешь, – хохотнула Ася. – Чур я первая в душ.

Она подхватила один из белых махровых халатов, сложенных на кровати, и направилась к двери в ванную. И у входа обернулась:

– А знаешь, он мне правда понравился. Сразу видно, порядочный мужчина.

– Если мои догадки верны, этот порядочный мужчина – прожженный мафиози, – хмыкнула Виктория. – И еще неизвестно, не вызывает ли он прямо сейчас, пока мы тут расслабляемся, полицию.