– Да брось, госпожа писательница, – весело отмахнулась Ася. – Ты ведь у нас инженер человеческих душ. Ты не привела бы нас сюда, если бы не была подспудно уверена, что он нам поможет.

– Вот и проверим, – неопределенно отозвалась Виктория.

Ей тоже хотелось верить в собственное умение разбираться в людях. Однако в случае с замужеством оно ее подвело…

Теперь, отдохнувшие, отмывшиеся и перекусившие яствами, которые приготовили для них слуги Мустафы, они сидели в небольшой уютной гостиной. В камине тихо потрескивал огонь, смутные тени от пламени плясали на полу. Свою историю Виктория уже поведала и по лицу сдержанно кивавшего на ее слова Мустафы поняла, что он, разумеется, давно был в курсе. Несколько уточняющих вопросов, пара комментариев, и хозяин дома обратил все свое внимание к Асе.

Ее печальную историю Виктория знала. Но в тюрьме Ася поведала ее сдержанно и без подробностей. И потому сейчас, когда подруга снова «включила» драматическую актрису, рассказывала эмоционально и с деталями, Виктория слушала ее, как в первый раз.

– Я выросла на Кавказе, в Чечне, – повествовала Ася.

В темных глазах ее подрагивали оранжевые искорки – отблески горевшего в камине огня. Смоляные волосы в теплом свете отливали медью. И Виктория невольно любовалась подругой, хлебнувшей в жизни горя, но не утратившей изящества, грации и чистоты души восточной красавицы. Речь ее стала чарующе плавной, переливчатой. Наверное, именно так некогда рассказывала Шахерезада, дурманя своими волшебными сказками голову Шахрияру.

– Меня, как и подобает на Кавказе, воспитывали как мусульманку. Учили, что женщина должна быть покорной, во всем слушать мужа, доверять ему и поддерживать в любых начинаниях. Я получила отличное экономическое образование, пошла работать в финансовую организацию, сразу начала подниматься по карьерной лестнице. И все же в душе я так и оставалась женщиной с традиционными ценностями. Больше всего на свете мне хотелось завести семью, выйти замуж за достойного, умного и доброго человека, заботиться о нем и наших будущих детях. Наверное, в современном мире это звучит глупо?

Длинные ресницы Аси задрожали, глаза влажно блеснули. «Вот дает!» – ахнула про себя Виктория. Она не сомневалась в том, что Ася рассказывает правду. И все же подруга умудрялась обставлять свое повествование так, что у сдержанного степенного Мустафы в глазах начинали плясать влюбленные чертята.

– Ничего подобного, – возразил он. – Семья, дети, дом… Что может быть важнее для порядочной верующей девушки?

Виктория вспомнила, что хозяин дома давно овдовел. Как ей рассказывали, он очень любил жену, прожил с ней в мире и согласии двадцать лет, воспитал троих детей, теперь уже выросших. А после смерти супруг так и не женился во второй раз, продолжал жить одиночкой.

– День, когда я встретила своего будущего мужа, показался мне счастливейшим в моей жизни. Он был молодым, но уже состоявшимся человеком, государственным чиновником. Конечно, не самого высокого ранга. Но мне казалось, что с его амбициями и трудолюбием он пойдет далеко. Я поверила, что этот мужчина искренне полюбил меня, согласилась быть его женой. Мы сыграли свадьбу, а вскоре переехали в Турцию, куда его перевели по работе.

Мне не хотелось уезжать из родного края, расставаться с родными и друзьями. К тому же пришлось уволиться с работы… Но я верила, что жена должна следовать за мужем, это самое главное. А еще я надеялась, что вскоре у нас появятся дети и я смогу посвятить себя заботе о них. Но муж уговаривал меня не спешить с детьми, подождать, пока наше положение не устоится. И я, конечно, согласилась. В Турции мне поначалу было тяжело. Пускай я, занимаясь с частным преподавателем, быстро выучила язык и научилась свободно общаться, но друзей здесь у меня не было, муж все время пропадал по делам, а выходить без него мне не хотелось. И на работу сразу устроиться не удалось. И вот, видя, как я тоскую, супруг предложил мне открыть благотворительный фонд в пользу детей Сирии, оставшихся сиротами в результате войны. Притом открыть его на мое имя, сделать меня президентом этой организации.

– Какой заботливый, – хмыкнула Виктория, уже знавшая, чем окончилась эта история.

Мустафа нахмурился, между его седых бровей пролегла глубокая вертикальная морщина. Он поднялся, подошел к низкому столику, на котором стояли серебряный кофейник и крошечные фарфоровые чашки, плеснул Асе еще кофе и вложил чашку ей в руки.

– Не спеши, девочка, – исполненным участия голосом произнес он. – Я понимаю, тебе тяжело рассказывать.

Ася через силу улыбнулась и посмотрела на него глазами, полными слез. Виктория с восхищением покачала головой. Несчастная, обманутая Ася была сейчас настолько очаровательна, что камень бы дрогнул.

– Ничего, – стойко произнесла она. – Я расскажу. У меня, к сожалению, было много времени, чтобы переосмыслить и пережить эту историю. Я с радостью занялась фондом. Мне нравилось организовывать благотворительные мероприятия, искать для несчастных деток жилье и медицинскую помощь, помогать их матерям устроиться. Мне казалось, что мы делаем по-настоящему полезное дело. Муж убедил меня, что я должна взять на себя творческую часть, чтобы получать максимум удовольствия от процесса и отдачи. А для всей внутренней «кухни» – ведения бухгалтерии, отчетности и т. д. – он наймет лучших профессионалов. До сих пор корю себя за то, что я, человек с экономическим образованием, согласилась на это и не проконтролировала все лично. Но меня воспитывали так, что мужу я безоговорочно доверяла.

– Он обманул тебя, девочка? – В мягком голосе Мустафы зазвенели гневные нотки. – Использовал фонд, чтобы отмывать деньги?

– Вот видите, – доверчиво взглянула на него Ася. – Вы сразу все поняли. А я не догадалась. Я и понятия не имела, что мой муж, кроме основной службы, занимается каким-то темным бизнесом. Нелегальными поставками товаров из Турции в Россию, уходом от налогов… И когда в мой кабинет ворвались люди в форме и арестовали меня… Я не то что была к этому не готова, это было как гром среди ясного неба. Меня вывели из здания в наручниках. Все видели, показывали на меня пальцами. Вы представляете?

Она всхлипнула. Мустафа поспешно извлек из кармана рубашки носовой платок и протянул ей. Ася уткнулась в него лицом.

– Но ведь твой муж неплохо зарабатывал, к тому же был человеком влиятельным, – вступила Виктория, решив, что пора бы и ей выйти на сцену. – Наверняка он нанял тебе лучших адвокатов.

– Каких там адвокатов, – отмахнулась Ася.

Широкий рукав халата от этого движения сполз с ее руки, и от Виктории не укрылось, с каким пылом Мустафа оглядел изящный локоть и тонкое запястье ее подруги.

– Наоборот, он полностью открестился от меня и от фонда. Дал показания, что не имел к нему никакого отношения, что это было целиком дело его супруги. Бывшей супруги, – снова всхлипнула Ася. – Стоило мне оказаться в тюрьме, как он сразу же оформил развод. Ведь я же преступница, его со мной развели по первому обращению.

– Подонок, – негромко выговорил, как сплюнул, Мустафа.