В следующий момент, все в унисон повторили слово: «пиздеж». Яна рассмеялась и улыбнулась неожиданно доброй улыбкой.

— Ладно, девчонки, мамочке пора работать. Гости у нас сегодня важные, условия мне нужно выбить для себя охуительные, время поджимает. Костян, коньячок в студию!

Костян достал из запасов бутылку и три стакана.

— Стакана два, только для гостей драгоценных. Ну, блять, Костян, че за дерьмо достал? Нормального коньячелу достань! «Макаллан» коллекционный берем!

— Да ну нахуй! Самая дорогая бутэль. Полкосаря баксов. И этим уебанам? Мигерочка, я сейчас заплачу!

— Реви, сука, и давай мне бухелово. Что вы все слезу пустили, крошки? Я знаю, что, нахуй, делаю! Этот хуй если скидос нормальный на свою автомастерскую пизданет — я таких ящик куплю! Пиздец вы все тупые. Не бывает прибыли без вложений! К клиенту, которого наебать хочешь, нужно особенно подходить, с особенным, сука, бухлом!

— Приехали мужики, — сказал Шмель.

— Ну все, блять, мамочка пошла дела делать. Попиздовали работать, как пчелки ебучие! Меда, меда, меда мне надо дохуя!

Дверь открылась, вошли два мужика: владелец и совладелец автобизнеса. Яне была нужна их автомастерская, уже оборудованная, с набитой клиентбазой. Им нужно было поиметь с Яны так много, как смогут. Битва, которая продолжалась в ее кабинете под шикарный коньяк, была длинной и безжалостной. Час, два, три. У Яны уже челюсть затекла, яро описывать выдуманные сценарии и прогнозы. Если бы был кто-то один, она бы уломала быстрее. Мужики знали, с кем имеют дело, поэтому и сунулись вдвоем. Вскипало сразу три головы.

По идее, и обсуждать было нечего. Яна давно исследовала предмет сделки, мужики назвали сумму, она согласилась. Всей суммы у нее, конечно, не было, поэтому она собиралась платить крупными частями в течение года. Да, рискованно. Такими темпами она могла обанкротить свой успешный мотобизнес. Яне нужна была скидка, чтобы сократить риски, этим она и занималась долгие четыре часа.

Мужики ушли, а Яна врубила колонки и исполняла заразительный танец, напевая во все горло. Мужики, которыми заполнило холл, подергивали ногами и качали головами в такт, ожидая вердикта.

— Ебала их видели? — засмеялась Яна.

— Ага, как будто шваброй выебали, — засмеялся Удав.

— Ну что, детки, угадаете, сколько процентов выбила мамочка?

Яна продолжала танцевать неподобающие такты и указывать пальцами на смеющихся жертв.

— Десять.

— Нихуя.

— Пятнадцать.

— Не-а, блять.

— Двадцать пять! — заорал Леонель.

Яна остановилась и посмотрела на него, как на дерьмо.

— Ебнулся? Реальные цифры! Сам бы уговорил хуев серьезных скинуть четвертак? Оставь себе свои влажные фантазии, мудила.

— Семнадцать, — сказал Дрозд.

— Ебать ты прав! Ну че, Дрозд, даю завтра оплачиваемый выходной. Прибухни в честь знакового события!

Смеющийся Дрозд отдал честь, пока остальные завистливо округляли губы.

— Блять, Мегерочка, что за хуйня? Сказала бы сразу, какие ставки пиздатые — мы бы все сыграли, — возмутился Окорок.

— Хуй соси! Надо всегда воспринимать своего босса всерьез, уебаны вы лицемерные!

— Даже если босс пиздит, как дышит?

— Ты же, сука, и дышать сейчас не сможешь. Ну че, крутая я?

— Да пиздец просто. Что ты с ними там такое вытворяешь в подсобке? — ржал Шмель.

— Сосать пока так хорошо, как пиздеть не умею, — вскинула палец Яна. — Так, блять, это все хорошо, теперь о рабочих моментах. Помещение скоро будет, нужна команда. Прямо сейчас берем ручку и бумажку, надеюсь, писать вы, ебанаторы старые, не разучились. Строчим мне имена и номера нормальных челов, какие умеют крутить в тачках гайки. На прошлое мне похуй, кто где сидел, кого убил, кого выебал. Главное, чтобы адекватные ребята были на сегодняшний сучий день. Можно не ебучих гениев механики, главное, чтобы пальцы не засасывало в приборы и ебаной расчлененкой в ямах не занимались.

— Бля, ну те, кого я знаю из нормальных, уже имеют место рабочее, — сказал Леонель.

— На это вообще похуй. Пишите самых пиздатых мне, я переманю, если надо будет. Этой хуйней займусь завтра. В этот раз мутка серьезная. Помещение отхватила охуительное, но в теме тачел не ебу так хорошо, как в байках, поэтому нужны те, кто ебет. Это вас, уебанов, брала всех подряд, как сорняки ебаные нарвала. Теперь подойду ответственно. Клумба мне ебучая нужна.

— Сорняки значит, блять? — скривился Окорок.

— А что ты розочкой себя, нахуй, считаешь? Розочка здесь одна. Колючая пиздец, но и красивая охуительно, — подмигнула Яна.

— А розочка-то расцвела, — затянул Леонель. — Вырядилась как, губы нарисовала. Танцы похлеще, чем в стрипухах исполняют, а глаза-то как загорелись! Мегерочка, думаю, выражу всеобщее мнение, если скажу, что мы все пиздец рады, что ты сегодня наконец-то поебешься.

— Иди ты нахуй! — рассмеялась Яна, потом окинула довольные рожи присутствующих и добавила: — Все вы идите нахуй!

— Мегерочка, Алешка твой подогнал. Курит стоит. С пассажиром сегодня.

— Каким, нахуй, пассажиром? Я его пассажир, ебать.

Глава 24

Вылетев их монтажки, словно красная фурия, Яна была готова убивать. Запал пропал также быстро, как Яна рассмотрела пассажира. В машине Алешки все задние сидения занял огромный белоснежный медведь.

— Ебаный в рот. Это еще что за хуйня? — опешила Яна.

— Янусик, боже мой, ты сегодня просто клубничка! Это медведий, подарочек привез взрослому мужику. А где мужик? — вылупился Алешка. — Где нахуй Маркундий? Это что еще за хуйня такая?

— Вырос, блять. Эти уебаны ему байк детский подогнали вчера, — Яна кивнула на монтажку, зная, что у входа выстроился отряд бойцов. — Ну запрыгнул и съебался. Хуй к такому подготовишься. Вырастают дети: байки-хуяйки. Потом какую девчулю в розовом платьице подцепит, и все, хуяк, взрослая жизнь. Несутся в нее с невъебической скоростью и хуй догонишь. Да, Окорок?

— Бля, не сыпи соль на раны, Мегерочка.

— Не-не, не пизди, такие малые еще гонять одни не могут, — поджал губы Алешка.

— Реально, блять? Не шутишь?

— Так где сыночек? Смотри, какой охуенный подарок привез. Медведь размером с гору хуеву. Давай его быстрее сюда, чтобы заценил.

— Алешка, ебать, что ты вытворяешь, мудазвон ебаный? Посмотри на эту хуйню! Ну ты только посмотри! Ему же пиздец ебало его медвежье расплющило! Это ебаный ужас! А ты еще ребенку хотел такое показать? Это же хуева травма на всю, нахуй, жизнь!

Яна с Алешкой стали по оба бока от окна, в котором и виднелась приплюснутая морда игрушки. Смотрели они на нее, не моргая, изучая основательно. С серьезными лицами экспертов, видом крайне задумчивым. Алешка еще и медленно потягивал дымок из сигареты.

— Не, блять, ну да. Согласен. Ебало страшное. Нахуй не надо Маркундию смотреть на эту хуету. Так че, блять, вытаскивать? Он же белый, как кокс,