— Вы были одним из тех, кто нас нашел, да?

— Не совсем. — Майкл оглянулся на Дена; затем, словно внезапно приняв какое-то решение, добавил: — Понимаете, у меня работали два черных парня, и в тот день…

— Боже милосердный! Ты хоть понял, что только что сказал? — взорвался в ярости Ден, соскакивая с задней дверцы. — Два черных парня! Ты опять возвращаешься к старым добрым временам, да, масса Майкл?

Даже по прошествии стольких лет его произношение оставалось лонг-айлендским, а не южным.

— Ден, прекрати. — Майкл стиснул кулаки, а лед в его голосе заморозил теплый майский воздух. — Ты смущаешь наших гостей.

— Ой, пра-а-ашу пра-ащения! — нарочито подражая актеру Стиву Мартину, протянул Ден. — Что ж, девочки, сегодня вечером я останусь без мороженого.

Он решительно направился было к сараю, затем развернулся и произнес совершенно другим голосом, в котором, как мне показалось, прозвучало примирение:

— Мы так и не решили, из какой глины делать следующую партию.

— Делай из какой тебе больше нравится, — холодно бросил Майкл. — Я провожу дам на мельницу.

Когда мы проходили в дыру в ограде, я краем глаза заметила, как Ден сделал ему в спину непристойный жест, после чего с грохотом захлопнул дверь сарая.

— Если бы однополые браки были узаконены, — заметил Майкл, пока мы шли вниз по склону к Поссум-Крику, искрящемуся в лучах клонящегося к горизонту солнца, — гомосексуалисты могли бы получать официальные разводы и, таким образом, чисто и аккуратно оформлять разрыв.

— Увы, мне на своем веку довелось повидать достаточное количество грязных и склочных разводов, — сухо возразила я.

Дойдя до берега, мы непроизвольно остановились перед ручьем, который медленно струился по камням на мелководье. Лили, собака, первой зашлепала по воде и оглянулась, ожидая, бросим ли мы ей палку.

Гейл снова закрыла глаза темными очками.

— Даже если развод обходится без скандала, он может быть очень тяжелым, — сказала она, и я поняла, что она имеет в виду Джеда и Дину Джин.

— В любом случае, приношу извинения за ту неприятную сцену.

Мы стояли на берегу, уставившись на воду, и мне вдруг на мгновение показалось, что Майкл собирается что-то добавить. Я вопросительно посмотрела на него, но тут фамильная замкнутость Дэнси снова отгородила его от окружающего мира стеклянной стеной. Он превратился в гида, сопровождающего группу туристов.

— Вам уже говорили, что в первые два дня после того, как вы с матерью исчезли, вас искали все, в том числе национальная гвардия? — спросил Майкл у Гейл.

Кивнув, та отмахнулась от кружащего вокруг головы слепня.

— Однако к четвертому дню интенсивность поисков стала ослабевать. Появилось опасение, что вас так никогда и не найдут, потому что уже были осмотрены все возможные места. В том числе и эта мельница.

— Ее осматривали вы? — спросила я.

— Нет. Я как раз направлялся туда в четверг вечером, но, как оказалось, ваши братья уже опередили меня. Разве вы этого не знали?

Я это знала, но не подозревала, что Майклу также было известно об этом.

— Я только свернул к мельнице, а они уже выезжали оттуда. Сет и… Извините, я их все время путаю. Который из ваших братьев мастерски проводит аукционы?

— Уилл, — подсказала я.

У меня разыгралось воображение или Майкл действительно отзывался о моих братьях словно о собачьем помете? Таком же многочисленном и таком же неразличимом друг от друга?

— Они сказали, что осмотрели мельницу, и у меня не было оснований делать это еще раз.

Услышав в его тоне тень высокомерия, я вспомнила оскорбительный намек Скотти Андерхила и снова ощетинилась.

— Мои братья обыскали оба этажа. На мельнице никого не было.

Помолчав мгновение, Майкл кивнул, после чего продолжил повествование, предназначенное в первую очередь Гейл.

— К субботнему утру просто не осталось мест, где можно было еще искать. Погода стояла дождливая, поэтому всю пятницу я проторчал в Чапел-Хилл. Но в субботу выглянуло солнце, и я нанял двух поденщиков, чтобы расчистить берег от зарослей. Сам я тем временем заготавливал кирпичи для печи.

Нас уже окружала целая стая назойливых слепней, и Майкл, не переставая говорить, срезал несколько зеленых ветвей с листьями, чтобы их отгонять.

Вдруг сзади, с гребня донесся шум стартера, после чего громко взревел заведенный двигатель и взвизгнули тормоза. Мы успели увидеть, как каштановый «вольво», рванув со стоянки, едва не врезался в плакучую иву у ограды. Снова сердито рявкнула передача, и машина выехала со двора, оставив за собой облако пыли.

На поджатом подбородке Майкла дернулась жилка, однако его голос оставался невозмутимым. Майкл продолжил описывать Гейл то далекое-предалекое утро — как двое поденщиков услышали ее плач и поспешили по этой самой тропинке. Я чуть приотстала, заинтересованная тем, как красиво с этой точки смотрелись на фоне неба розы, поднимающиеся над оградой.

Затем, отмахнувшись от слепней, я догнала остальных, и мы прошли по следам поденщиков до тех пор, пока не оказались напротив заброшенной мельницы. Ручей с тех пор еще больше обмелел, и мы смогли переправиться на противоположный берег по плоским валунам, даже не замочив ноги.

Лили, опередив нас, отряхивала с себя воду.

— Один из негров остался здесь, другой дошел до дороги и перехватил меня, когда я возвращался с завтраком для них. — Майкл оттолкнул собаку, и та убежала вверх по склону. — Телефон сюда еще не был проведен, поэтому нам пришлось доехать до магазина. Я сам позвонил шерифу, а затем вернулся к развилке и ждал полицию там.

Двор мельницы зарос сорняками. Лаконосы, высоко вскинув головки, уже выпустили цветочные побеги. Ядовитый плющ заполонил все вокруг. Деревья вдоль каменных стен были увиты лианами, толстыми и волосатыми, словно рука взрослого мужчины, с торчащими во все стороны зелеными листьями. Под листьями прятались облака зеленовато-белых соцветий. Казалось непостижимым, что отрава может так приятно пахнуть, однако воздух был насыщен въедливым ароматом, которому я не вполне доверяла.

Массивная деревянная дверь давно сорвалась с петель, и мы беспрепятственно вошли в здание.

— Как только я заглушил двигатель грузовика, сразу же услышал ваш плач, — сказал Майкл. — Шериф приказал мне ничего не трогать, но я просто не мог стоять на месте и слушать. К тому же, наверху уже успели побывать два ниггера.

После жаркого солнца на улице нижний этаж порадовал приятной прохладой. Мы смогли выбросить ветки, которыми отгоняли слепней. Дальняя стена наполовину разрушилась, и проем, в котором когда-то вращалось мельничное колесо, зарос плющом. На каменной лестнице плясали солнечные зайчики, отразившиеся от водной глади.