— Она толкнула меня!

Первым, к моей немалой досаде, очнулся Моран. Строя из себя героя-спасателя, бросился в воду вылавливать эту истеричку. Побелевшими от напряжения пальцами сжимая шероховатый камень перил, я наблюдала за тем, как муж вытаскивает хнычущую девицу на берег. Опаль рыдала так горько, так безнадежно, словно только что потеряла близкого родственника. И так до неприличия тесно прижималась к стражу, преданно льнула к его плечу, что в какой-то момент мне нестерпимо захотелось повторить «покушение» и утопить их обоих.

— Она меня толкнула! Толкнула! — причитала, задыхаясь от рыданий, графская дочка.

Окруженная заинтригованной публикой, изливала той свои возмущения. Мне тоже пришлось присоединиться к зрителям и терпеливо ждать, пока Опаль захлопнет свой рот, чтобы перевести дыхание, и я смогу вставить хотя бы слово.

— Ваше платье горело.

— Что за чушь?! — взвилась девица и вперилась в меня полным ненависти взглядом. Ее напускной благожелательности и след простыл. Проворно вскочив на ноги, что было совсем непросто в тяжелом мокром платье, Опаль демонстративно покрутилась вокруг себя. — Кто-нибудь где-нибудь видит на мне подпалины?

Подпалин не было. Хотя я готова была поклясться, что всего несколько минут назад нежно-голубой шелк занимался пламенем.

Не привиделось же мне, в самом деле!

Гости перешептывались, разглядывая мокрый, но вполне невредимый наряд страдалицы. Некоторые бросали на меня неодобрительные взгляды, при этом выразительно качая головами. Для здешних вельмож Опаль была своей, я — изгой. Да еще и не наделенная магией. В общем, неровня по всем параметрам. Неудивительно, что гости сразу встали на ее сторону.

— Вы горели, — как можно спокойнее повторила я. — Толкнуть вас в воду было первым, что пришло в голову. Согласитесь, лучше намокнуть, чем сгореть.

— Никогда не слышала более абсурдного оправдания! — не унималась склочница, которую собравшиеся, больше смахивающие на тианьских болванчиков, поддерживали дружными кивками.

Ох, как же она меня достала…

Продолжить дискуссию, грозившую перерасти в скандал, помешал мой изрядно подмоченный супруг. Сейчас он напоминал грозовую тучу, того и гляди начнет метать громы и молнии. Вот только непонятно, кто его взбесил больше, я или эта дура Опаль.

— Мадемуазель де Вержи следует переодеться. — Маркиз нетерпеливым жестом подозвал служанку. Велел той проводить гостью в дом и помочь привести себя в порядок. — Мне тоже не помешает сменить одежду, — улыбнулся притихшей публике. Изобразив короткий поклон, поспешил к светлой громаде дворца, величественно возвышавшейся на фоне закатного неба.

Его светлость удалился, оставив меня одну под прицелом далеко не дружелюбных взглядов. Благо на выручку мне, как обычно, пришел Касьен. Увел подальше от любопытных глаз, чтобы расспросить о происшествии. Опустившись на скамейку и тяжело вздохнув, я принялась исповедоваться.

Моран заканчивал переодеваться, когда дверь в спальню тихонько отворилась. Его светлость ожидал возвращения слуги, который должен был принести отглаженную сорочку. Но вместо всегда невозмутимого Гийома, обернувшись, увидел Опаль. Девушка уже успела сменить платье, облачившись в одно из тех, что когда-то принадлежало Серен. Серый с жемчужным отливом цвет идеально сочетался с ее большими чистыми глазами, все еще влажными от слез, и светлыми волосами, ниспадавшими на хрупкие плечи забавными мокрыми кудряшками.

Когда-то Моран находил внешность Опаль трогательной, необычайно нежной и утонченной. Когда-то он обманчиво считал ее ангелом. Наивной кокеткой, не особо сообразительной. Но теперь был вынужден признать, что глупость в его бывшей любовнице успешно сочетается с хитростью и коварством.

В то, что Ксандра ни с того ни с сего взяла и толкнула гостью, Моран не верил. Он, конечно, уже успел на собственном опыте убедиться, что его женушка не всегда сдержанна и холодна, хоть и пытается таковую изображать, и что она вполне способна на неординарные поступки. Взять хотя бы представление за завтраком, так позабавившее его. И тем не менее Александрин хватило бы ума не устраивать разборки на глазах у гостей.

Значит, одно из двух: или де Вержи сама все подстроила, или чем-то очень сильно разозлила его дражайшую супругу, и та невольно воспользовалась силой.

Его светлость и подумать не мог, что магия начнет так быстро проникать в тело благоверной. Они ведь женаты меньше суток. С такими темпами мечта, так долго хранимая в сердце, осуществится даже быстрее, чем он предполагал. Главное сейчас не испортить отношения с Александрин. Чему Опаль, превратившаяся в досадную обузу, очень способствовала.

— Тебе не стоит здесь появляться. — Де Шалон направился к одному из сундуков, решив, что мятая сорочка тоже вполне сойдет. Лишь бы поскорее избавиться от раздражавшего его сейчас общества бывшей любовницы.

— Моран, — зазвучал тихий нежный голос, в котором отчетливо угадывались слезливые нотки. Не теряя времени, Опаль поспешила к любовнику.

Вчера, пока вся округа праздновала свадьбу маркиза с этой черноволосой дрянью, Опаль рыдала, запершись у себя в спальне. Сердце графской дочери разрывалось на части от ревности и боли. От мысли, что проиграла. Не смогла расторгнуть помолвку. Ни вызов демона, ни влечение стража, которое, девушка точно знала, он по-прежнему к ней испытывал, не смогли помешать этому браку.

Опаль готова была призвать в Вальхейм хоть всех демонов мглы, лишь бы они помогли ей стереть с лица земли эту мерзкую выскочку. Вот только старуха Берзэ больше не желала ей помогать, а сама Опаль — довольно посредственный маг, только и могла, что колоть соперницу словами.

Это было, несомненно, приятно, но не могло вернуть ей Морана.

— Ты нужен мне. — Девушка прижалась к обнаженной груди стража, с наслаждением вдохнула такой знакомый и волнующий запах. — Нужен как никогда. После той ночи ты так больше и не пришел. — Вскинула на мага полный надежды взгляд и тихо проронила: — А я ждала.

Немалых усилий стоило маркизу сдержаться и не оттолкнуть назойливую гостью.

— Опаль, я никогда и ничего тебе не обещал. — Притушив гнев, уже готовый прорваться наружу, мужчина осторожно отстранился и мягко сказал: — И признаю свою ошибку.

— Ошибку? — Девушка подняла на чародея затуманенные болью глаза. По бледным щекам снова покатились слезы. — Значит, вот кто я для тебя! Всего лишь досадная ошибка?

— Мне не стоило отвечать на твои чувства. Но я никогда тебе не врал, — вкрадчиво проговорил страж. — Ты знала, что рано или поздно мне придется жениться. Мне нужен наследник…

— Я могла бы дать тебе сколько угодно наследников! — запальчиво воскликнула девушка, раздавленная словами любимого. — Я лучше нее! Лучше! — повторила истерично, теряя те крохи самообладания, что еще оставались, и громко разрыдалась. Отправляясь в Валь-де-Манн, Опаль была уверена, что с честью выдержит это испытание. Не покажет, как ей больно. Будет кокетничать и флиртовать со всеми подряд, чем наверняка вызовет у его светлости ревность.