Надо отметить и ту особенность, что советское командование отказалось от такого способа ликвидации окруженной группировки, как постепенное и последовательное сжатие кольца окружения. Из четырех армий, привлеченных для штурма Кенигсберга, 39-я армия, как уже отмечалось, обеспечивала фланг штурмующей группировки со стороны Земландского полуострова, 50-я армия оказывала давление на восточную часть кольца, а 11-я гвардейская и 43-я наносили встречные удары, отрезая город от залива с выходом в центр обороны, тем самым лишая ее устойчивости.

Оборона Кенигсберга состояла из внешнего оборонительного обвода, преодоленного советскими войсками еще в январе, и трех оборонительных рубежей. Начертание этих рубежей легко определяется на карте города и спустя десятки лет после штурма. Первый рубеж, оборудованный в шести-восьми км от центра города, базировался на полутора десятках фортов, построенных в 70-80-х годах XIX в. В каждом из них размещался гарнизон из 150–300 солдат и офицеров. Форт представлял собой вытянутый шестигранник, занимавший по фронту 250–350 метров. Это было долговременное сооружение, имевшие железобетонные стены, орудийные и пулеметные капониры, прочные казематы. Все это окаймлялось земляными валами и глубокими рвами, часто заполненными водой. На вооружении фортов имелись артиллерийские орудия и минометы. Форты имели друг с другом огневую связь. Подступы к ним простреливались перекрестным артиллерийским и пулеметным огнем. Между фортами и перед ними были отрыты сплошные траншеи, противотанковый ров, установлены инженерные заграждения.

Второй рубеж проходил по окраине города, включая в себя укрепленные каменные здания, баррикады, железобетонные огневые точки, а также ирригационные сооружения. Глубина этого рубежа достигала 1,5–2 км.

Третий рубеж опоясывал центральную часть Кенигсберга, располагаясь на оборонительной системе бастионов, башен и других сооружений XIX века. Городские кварталы немцы превратили в узлы и опорные пункты обороны, улицы заминировали и соорудили на них баррикады. На перекрестках, в парках и скверах построили железобетонные огневые точки, а в окопах поставили танки и штурмовые орудия. Оборона многоэтажек строилась в несколько ярусов.

Для удобства управления войсками в обороне немецкое командование разделило город на четыре сектора. Каждый сектор, как правило, оборонялся пехотной дивизией, усиленной танками и артиллерией. Северо-западный сектор от Кирхен-Тайх до форта № 4 обороняли части двух пехотных дивизий. 561-я пехотная дивизия должна была не пропустить советские войска к заливу Фришесс-Хафф и к устью реки Прегель с северо-запада. Левее ее оборонялась 548-я пехотная дивизия. Северный сектор от форта № 4 до Мандель обороняла 367-я пехотная дивизия. Восточный сектор от Мандель до реки Прегель занимала 61-я пехотная дивизия. Южный сектор от реки Прегель до залива Фришесс-Хафф обороняли части 69-й пехотной дивизии и части боевой группы «Микош». Пехотные дивизии в своем секторе занимали первые два рубежа, а на третьем располагались резервы коменданта крепости генерала О. Лаша[193].

Штурм начался 6 апреля. Единая оборонительная система Кенигсберга достаточно надежно функционировала лишь первый день. Наступающие войска Красной армии практически смогли в этот день только подойти и завязать бои за сам город, его пригороды. По немецким данным, атака советских войск на участке 548-й дивизии народных гренадеров (по советским данным — пехотная дивизия) в районе Шарлоттенбурга принесла им успех. Советские войска вклинились на большую глубину, занимая или блокируя форты, которые были взяты позднее. Контратаки немцев успеха не имели. Попытки обороняющихся провести перегруппировки, ввести в бой резервы и использовать их должного успеха не имели[194].

Имели успех советские войска и на южном участке обороны Кенигсберга. Наступавшие здесь соединения и части 11-й гвардейской армии штурмом взяли форт № 10, прорвались в районы Понарта и Розенау.

Второй день. Противник терял управление своими силами. Позади советских войск остался фортовый пояс, бои развернулись в самом городе. Вот как описывает события этого дня комендант крепости:

«С раннего утра 7 апреля неприятель продолжал вести наступление всеми средствами. Наши войска, державшие оборону к юго-западу, югу и юго-востоку от Понарта, а также в Розенау, недолго могли противостоять врагу, превосходившему нас в силе. Вечером русские подошли уже к основным позициям самого города. Сначала их танковая группа сумела прорваться южнее Понарта и продвинуться до района Нассер Гартена. Наступая отсюда во фланг, неприятель очистил Понарт от немецких войск. Противнику, наступавшему с юго-востока, в течение дня удалось приблизиться к Фридландским воротам. Основные позиции в южной части города теперь были частично усилены подразделениями 69-й пехотной дивизии».

Наконец, 8 апреля 11-я гвардейская армия, соединившись с передовыми частями 43-й армии, замкнула кольцо окружения — положение крепости стало безнадежным. В этот день советские войска овладели северо-западной и южной частями города, портом и районом вокзала, многими военно-промышленными объектами (машиностроительным, химическим, коксогазовым заводами, вагоностроительными мастерскими, целлюлозной фабрикой, судостроительной верфью).

В этот день стало окончательно ясно, что осажденному гарнизону уже ничем не смогут помочь и усилия немецкого командования с внешней стороны окружения, так как коридор, отделявший кенигсбергскую группировку от 4-й немецкой армии, был расширен советскими войсками до 5 км.

«На третий день штурма, — рассказывал Ляш на допросе, — русские в отдельных местах прорвались к центру города, где находился и я со своим штабом. Положение в городе становилось исключительно тяжелым. В результате обстрела артиллерии, минометов и налетов бомбардировочной авиации возникали большие пожары. Город был разрушен, убежища повреждены. Внутренний транспорт перестал работать. Прекратился подвоз боеприпасов. Радио— и телефонная связь были прерваны. Войска понесли большие потери. Моральное состояние войск ухудшалось с каждым часом. Гражданское население и иностранные рабочие поднимали белые флаги, не желая того, чтобы мы оказывали сопротивление. Чем больше сокращался фронт, тем больше оказывались все эти трудности. Запасы продовольствия и боеприпасов были уничтожены. Разрушения в городе были настолько велики, что невозможно было не только передвигаться, но и ориентироваться»[195].

Концентрация военных усилий на небольшой по площади территории, включавшей только центральные районы города, самым непосредственным образом влияла на местное население. Практически защиты от боевого воздействия не было ни для солдат, ни для кенигсбержцев.

Как вспоминал впоследствии О. Ляш, он пытался получить от своего командования разрешение на оставление крепости и прорыв всеми силами на Земландский полуостров, уводя с собой гражданское население. Не совсем понятно, правда, как он себе представлял подобную акцию с такой массой людей. Немецкие источники сходятся во мнении, что численность гражданского населения Кенигсберга к моменту