– Что вам угодно, сэр?

– Жилье, если можно. Мне нужен номер из нескольких комнат.

Служащий оглядел Джерсена, поднял брови и опустил уголки рта:

– Вы один?

– Совершенно один.

– И вы хотите несколько комнат?

– Если можно…

– Ваше желание кажется, мягко говоря, странным. Сколько комнат вы можете занимать сразу? В скольких постелях вы намереваетесь спать? Сколько санузлов необходимо для нормального функционирования вашего организма?

– Не имеет значения, – ответил Джерсен. – Если у вас возражения, то дайте мне однокомнатный номер с ванной… Кстати, мой друг Джекоб Бейн уже приехал?

– К нам? Нет.

– Еще нет? А вообще, есть здесь иностранцы, кроме меня, конечно?

– Здесь нет никого по имени Бейн, да и под другим именем тоже. На сегодня вы – единственный постоялец. Пожалуйста, заплатите вперед. Лицо, прибывшее из какого-то неведомого уголка Вселенной, может скрыться, не оплатив счет.

Джерсена привели в темную комнату с голубыми стенами и черным потолком, которая в высоту казалась больше, чем в ширину. Подставка поддерживала таз с водой и щетку, какими обычно трут себе спину. Покрывало из серого войлока лежало на кровати, примерно такое же заменяло ковер на полу. Заглянув в ванную, Джерсен обнаружил там полный беспорядок. Хозяин гостиницы не дал ему заговорить:

– Сейчас мы не можем вам предложить ничего лучшего. Две ночи назад у нас были постояльцы. Чтобы помыться, используйте таз и щетку. Чтобы удовлетворить другие нужды, спуститесь вниз.

Хозяин удалился.

«Везет мне, – подумал Джерсен. – Таверна „Денкуолл“, вероятно, еще хуже».

Джерсен не долго оставался в комнате. Он вышел на улицу, огляделся и направился к скромному деловому району Гледбитука.

На Голчер-вей он повернул налево, по поросшему мхом каменному мосту пересек реку Сладкая Трелони. На набережной стояла статуя, похожая на статую Дидрама Раммела Флатера: человек в одной руке держал нож, другой сжимал мужские гениталии. Надпись на постаменте гласила:

ОТДЕЛЯЮЩИЕ ПОЛОЖИТЕЛЬНОЕ ОТ ТВОРЧЕСКОЙ ИСТИНЫ!

Не отступать!

Не оглядываться по сторонам!

Есть только Истина и ее Учение!

За спиной статуи находилась церковь. Напротив лежало кладбище, которое окружали мощные деодары. Повсюду стояли надгробные статуи – симулакры, мастерски вырезанные из белого мрамора или какого-то синтетического материала. Они располагались группами, словно обсуждали свой горестный удел.

На четверть мили дальше широкую и тихую Лебединую реку, стремящуюся к Сладкой Трелони, пересекал другой мост. Вдали Джерсен увидел Высшую Школу Гледбитука… Он остановился, минуту постоял в задумчивости и пошел по Голчер-вей назад в город.

В мясной лавке Джерсен спросил у хозяина, где находится ферма, принадлежащая Адриану Хардоаху.

– За углом поверните налево, – ответил тот. – Выйдете из города и окажетесь на Кружном Пути. Пройдете четыре мили до перекрестка, повернете налево на Баусгер-лейн. Вторая ферма слева и будет фермой Хардоаха. У них там большой зеленый сарай… А что вы хотите от него? Если денег, то и не надейтесь: он упрям, как запор после сырной диеты.

Джерсен пробормотал нечто неразборчивое и вышел.

На своей развалюхе он доехал до Кружного Пути и отправился дальше на север. Проехав по прерии около четырех миль, он добрался до перекрестка и повернул на Баусгер-лейн. Милей дальше в сотне ярдов от дороги он увидел ферму, окруженную огородами и утопающую в зелени, которая слабо светилась в лучах звезды ВанКаата. Еще через милю слева от дороги показался маленький коттедж.

Возможно, это и есть ферма Хардоаха? Она оказалась довольно скромной, даже ветхой. Джерсен не заметил никаких пристроек. На скамейке, греясь на солнце, сидела пожилая женщина, маленькая и худенькая, с осунувшимся, сморщенным лицом. Рядом с ней на кусте висел моток грубых ниток, и она что-то вязала. Ее пальцы двигались с невероятной быстротой.

Джерсен затормозил и вышел из– машины:

– Добрый день, мадам.

– Добрый день, сэр.

– Здесь живет Хардоах?

– Нет, сэр. Что вы! Хардоах живет дальше, еще милю по дороге.

В пятидесяти ярдах в стороне от коттеджа Джерсен заметил полуразрушенное старое здание, окруженное зарослями сине-черного гипсапа.

– Это похоже на старую школу, – сказал Джерсен.

– Так и есть, и я проработала там тридцать лет, а еще двадцать сижу здесь и наблюдаю, как она постепенно разрушается. Теперь все водят детей в Лек, в новую школу.

– Вы давно живете здесь?

– Да, конечно. У меня никогда не было мужа. Я пью воду, сыворотку и ликер. Я следовала Учению как можно точнее и была хорошей учительницей.

– Значит, вы учили Говарда Хардоаха?

– Да, я. Вы его знаете?

– Немного.

Старая женщина посмотрела на небо, вспоминая давно прошедшие годы.

– Меня часто удивляло, что происходит с Говардом. Он был странным мальчиком… Таким умным… У меня где-то была его фотография, но я никак не могу найти ее. Он напоминал эльфа. Помню его на школьном карнавале, в зелено-коричневом костюме эльфа. Да он и был маленьким эльфом с искривленным, озабоченным, мрачным лицом. А, да, он дружил с крошкой Тамми Флатер! Красавица. Как-то они поссорились. Она много плакала, а Говарда жестоко наказал отец. Его семья – фундаменталисты, а они ведь самые строгие из Отгородившихся. Большинство их уже умерло. А вы не фундаменталист?

– Я вообще не признаю секты.

– Фундаменталисты женятся на тех, у кого вера сильнее. Они очень чувствительны в этом вопросе, вот и все. Они отстаивали право на человеческие грехи. У них брат может жениться на сестре, а кузен на кузине. Таким образом они хотели достичь совершенства. Вы видели в городе статую Дидрама Раммела Флатера? О-о, он был мастером и делал работу, которую необходимо было сделать. Но его мало благодарили, особенно те, для кого он сделал больше всех. О-о, то были незабываемые дни! Тогда Учение имело множество сторонников! Теперь старые идеи не почитают.

– Говард, наверное, был тихим?

– Иногда. Он бывал милым настолько, насколько это вообще возможно. А его. сверхъестественное воображение! А как он любил цветы! Как работала его маленькая головка! Однажды он рассортировал цветы по окраске, чтобы устроить Сражение Цветов. Уверена, такого дикого гротеска вы никогда не видели – летающие лепестки и… крики умирающих. Говард гонялся как угорелый, ведя в атаку свои Красные войска против Синих; розы умирали с большим мужеством, а колокольчики побеждали вербену. Да, что это был за день! Потом он пошел в Высшую Школу, и там, как говорили, ему не повезло. Он был маленьким, слишком молодым, и большие ребята придирались к нему. Потом он не поладил с Садалфлоурисами, и, естественно, разгорелся скандал…