— Ирина?

— Да.

— У меня есть вопросы. Дохрена вопросов.

— Дмитрий, — гостья покачала головой, — у вас на это было тридцать суток. Контракт проводника закончился, мне, знаете ли, не улыбается платить штраф только за то, что ваше любопытство удовлетворила. Давайте ко второму вопросу перейдём.

— Подождите, — я вспомнил Лямфельда, — а если я заплачу? Ну и вам, и штраф?

— У вас отрицательный баланс, товарищ Куприн, мне, как проводнику, информация приходит постоянно. Точнее, приходила. Или вы за последние три часа заработали два-три десятка тысяч единиц? Нет? — она достала планшет, такой же, какой был у меня в подвале на другой стороне, только к этому ещё какая-то коробочка была прицеплена. — Шесть тысяч новый контракт, плюс двести единиц в день сопровождение, минимум десять дней. Дешевле заплатить справочной службе.

— И такая есть?

— Всё у вас в терминале, Дмитрий Сергеевич. Будет доступ, уделите время, разберётесь. Ну что, с этим закончили?

— Да.

Ирина посмотрела на меня с жалостью, вздохнула.

— Ладно, один вопрос, только он не должен касаться деталей программы, которые вы можете использовать для погашения долга, и не входит в перечень запретных для обсуждения. У вас три попытки, попробуйте угадать.

— Значит, такой перечень есть? И как его получить?

— Две попытки вы использовали, осталась одна.

Я сплюнул. Сначала мысленно, а потом физически, слюной на пол.

— Так и знал, что на какого-нибудь юриста наткнусь. Хорошо, что такое страховка и зачем она нужна?

— Формально это два вопроса, ну ладно. Надеюсь, меня не накажут, — женщина лукаво улыбнулась. — Сейчас вы живёте в двух мирах, в двух оболочках, одна из них умрёт раньше, другая позже, это естественный процесс, и его не остановить. Что вы будете делать, когда останется одна, а единиц на следующую может не хватить, или вы не захотите жить на две стороны одновременно?

— Не знаю.

— Страховка. Платите каждый год, и когда единственная оболочка умирает, вы получаете новую, в зависимости от выбранной суммы. Очень выручает, если смерть — неожиданная, или не хочется зря тратить единицы на двойное существование. И вообще, она, эта двойная жизнь, очень утомительна, первые два-три раза ещё куда ни шло, а потом лучше без всех этих волнений.

— Разве не в этом смысл программы? — я удивился.

— Если вы искатель острых ощущений или новичок — да. Но в основном обходятся одной, а вторую берут в конце жизни, это, так сказать, почти бессмертие. С ограничениями, о которых вы узнаете сами, потому что я на ваш вопрос ответила.

— Спасибо. Так что за второй вопрос?

— У координаторов для вас задание, — Ирина достала из сумки листок, протянула мне. — Стоимость — сорок тысяч.

Я развернул листок, на нём были написаны координаты.

— Что это?

— Место, которое вы должны найти на Луне. Полость начинается под слоем породы, примерно восемь метров, пробурите ход, проберётесь и уничтожите носитель.

— Что?

Женщина вздохнула.

— Дмитрий, я вам сейчас как попугай повторяю то, что мне передали, а сама ни слова не понимаю. Синие кристаллы, которые вы нашли на Луне, не выживают без материнского, он находится по этим координатам. Основная примета — полость будет изнутри полностью покрыта этими синими булыжниками. Вы понимаете сами, о чём речь?

Я кивнул.

— Отлично, потому что я — нет. Итак, среди этих кристаллов будет один, другого цвета. Красный. Вы его сразу увидите, по крайней мере мне так сказали. Висит в воздухе, размером примерно в метр, гладкий. У вас ещё осталось лекарство, в ампулах?

— Да, — с сомнением протянул я.

— Надеюсь, что осталось, потому что доставка ещё одной партии влетит, как тут говорят, в копеечку. Не позднее чем за час до контакта, а лучше сразу перед ним, вколете себе десять кубиков.

— Позвольте! — я сразу почувствовал, что меня хотят, как говорится, поиметь, к тому же в флаконе с глазными каплями как раз эти десять миллилитров и остались. — За курс я заплатил, и это лекарство моё. Если координаторы пожелают, могут выкупить, ну скажем, по пять тысяч за кубик.

Ирина уставилась на меня так, словно я что-то очень умное сказал.

— Значит, отказываетесь? — уточнила она.

— Нет, но эти десять кубиков я хочу получить. А лучше двадцать, чтобы наверняка.

Женщина спорить не стала, провела пальцем по планшету, и что-то начала набирать на высветившейся клавиатуре. Знаков там было гораздо больше, чем на моей, штук пятьдесят, не меньше, со своего места я их разглядеть чётко не мог, но знакомые уловил, они шли отдельно, в двух верхних строках.

— Хорошо, — наконец сказала гостья. — Координаторы согласны. Более того, они одобряют вашу инициативу, примете двадцать доз, половину за час, половину — перед контактом. Можете не колоть, а выпить.

Она отковырнула боковую крышку коробочки, прицепленной к планшету, достала маленький тёмно-синий флакончик с синей резиновой крышкой. Внутри был насыпан светло-кремовый порошок.

— Здесь двойная доза, добавите доверху любую жидкость, лучше — спирт, но можно и физраствор, смотря как будете использовать. Хранится не больше года, — Ирина поставила склянку на стол. — Теперь кристалл.

Она снова залезла пальцем в коробочку, достала синий камушек на цепочке.

— Это одновременно и компас, и оружие, Дмитрий Сергеевич. Он обнаружит носитель в пределах ста километров, и будет отклоняться в его сторону. А когда найдёте, просто поместите этот кристалл на поверхность большого, красного.

— И что произойдёт?

Моя собеседница набрала что-то на планшете, подождала, пока придёт ответ.

— Координатор говорит, что это вирус. Не для людей, а для носителя — достаточно заразить, и через три-четыре часа тот кристалл, большой, для людей станет безопасен, и заодно повредит другие, которые с ним связаны. На Луне вы будете без поддержки координатора, никто вам не поможет, так что постарайтесь не провалить задание. У вас на это целый год, третьего шанса может и не быть.

— Что это значит?

— Не знаю. Я передаю только то, что получила от них, — женщина встала. — Да, ещё, как я поняла, у вас скоро закончится срок до выхода из программы из-за штрафа. Ситуация критическая, его продлят, но терминал всё равно будет недоступен. Мой вам совет, личный — не наделайте новых глупостей, другого шанса может и не быть.

Ирина взялась за ручку двери, когда я её окликнул.

— Если что-то изменится, я могу вам позвонить?

— Нет. Этому телу осталось немного, может быть, неделя или две, а потом меня здесь не будет.

— У меня ещё есть лекарство, — зачем-то предложил я. — Оно ведь поможет?

— Я уж испугалась, что вы его всё вкололи, от отмены такая ломка, что можно умереть, — женщина печально улыбнулась. — И нет, спасибо, но