начал строить то ли коммунизм (когда всем по заслугам), то ли рыночную экономику (когда тот, кто хочет есть хорошо, хорошо и работает).

С залетным и частным криминалом разобрались быстро, сил хватило. А для контроля нечисти наняли пару десятков Орденских (временно оставшихся без работы).

В итоге получилось что-то типа организованной анархии — то есть законов как бы нет, но нет и нарушителей. А есть осознанные граждане, стремящиеся зарабатывать своим трудом. Ларсу все это очень понравилось, а мне казалось, что вампиры и призрачные духи выглядят более реальными, чем такое общество.

Но пока это работало, и вся губерния напоминала этакий свободный город, в котором уживались любые расы, верования и взгляды. В одной пробке можно было встретить и фургон Ордена, и моторки «Прайда» и беглых преступников, «присягнувших» идеалам торгового союза. И никто не хватался за стволы.

Что думал Львов про эту автономию, было пока непонятно. Отряды «Прайда» мелькали мелкими группами по каким-то своим делам, но агрессии не проявляли. Опять же у Ларса была версия, что Владимирских просто на потом оставили. Мол, пусть пока поиграются, лишь бы не лезли.

Как ни манил этот дух свободы, рисковать я не стал. Пусть «Прайд» и не рискнет на меня здесь напасть, но следы оставлять не хотелось. Мордой не светил, прячась за решеткой в тени кабины, а если надо было выйти спросить дорогу или купить еды, то отправлял Искру.

На ночевку остановились в маленькой деревне под названием Маслинка, где совсем по нерыночной цене сняли место в пустом старом амбаре. Загнали туда фургон и спокойно переночевали.

А утром подъехали к знаменитым (даже в «арбатском» мире) Золотым воротам и, отстояв очередь, заплатили пошлину за въезд (опять по завышенным ценам, раз мы коммерческий фургон).

«…с такими ценами они долго не протянут…» — хмыкнул Муха: «…так глядишь, хлеб скоро по сто рубликов станет… Профессор, что думаешь?»

«…думаю…» — Ларс подвис о чем-то задумавшись, а потом выдал: «…весна опять пришла, и лучики тепла доверчиво глядят…»

«…ой, да завязывай ты уже…» — перебил его Муха: «…этапом из Твери — зла немеряно… очень на нас похоже, но все-таки песня о другом…»

«…знаю…» — вздохнул профессор: «…но все равно лежит на сердце тяжкий груз…»

— Последнее предупреждение, забудьте вообще про разделы моей памяти с названием «под настроение» и «не пойму почему, но сердце щемит». Лучше давайте мозговой штурм организуем, где наших искать?

«…это же элементарно…» — даже Харми не удержалась и хихикнула: «…Гидеона в кабаке, Банши в оружейке, Захар на рынке, вот только Стечу не знаю, где искать… может, он уже сам нас ищет?»

Я думал примерно так же. Гостиницы и постоялые дворы не стал пока рассматривать — сомнительно, что Чоповцы будут рисковать и светиться. В остальном логика Харми была понятна. Только Банши скорее где-то уже в подвале химичит с тем, что прикупила в оружейке. Но поспрашивать про нее можно будет. Проще всего начать с трактиров, коих в городе (как я узнал, стоя в очереди на въезд) было пять штук.

И вывеску первого я уже видел в конце улицы, как раз напротив той самой центральной тюрьмы, из-за которой взбудоражился Ларс. Все никак не отойдет от нашего краткого посещения Бутырки. Даже когда схлынула магия аластора, не просто извинялся за хамство, а зуб давал, век воли не видать, что бес попутал и он так больше не будет.

Но пока ехали вдоль «централа» даже меня пробрало. Какая-то странная энергетика — вроде бы и черноты в ауре мало за забором, а давит безнадегой. Я даже парковаться не стал напротив, объехал трактир и загнал машину в переулок, лишь бы громадина казенного дома не нависала.

Вылез из моторки, поднял повыше воротник, а кепку пониже, и, чуть сгорбившись, вошел в трактир.

— Ведь не очко обычно губит, а к одиннадцати туз… — я пробурчал себе под нос, застыв на пороге.

Здесь играли в карты. Пили тоже — у барной стойки было не протолкнуться. Но все столы были заняты игроками — шелестели карты, звенели монеты, чей-то писклявый голос просил отыграться, а чей-то грубый стал кричать, чтобы закрыли дверь, а то сквозит.

Это уже мне. Я кивнул, пнул дверь ногой, чтобы быстрее захлопнулась и рыбкой ввинтился в толпу между столами.

Ну и как их здесь искать?

Я посмотрел на людей в зале, старался не пялиться, но все равно тут же словил несколько ответных изучающих пространство взглядов. Большинство мимо, но и парочку пристальных конкретно в мою сторону. И один в спину — особенно липкий и пронзительный, даже поежится захотелось.

Я обернулся, но выцепить того, кто уцепился за меня, не смог. Может, «прайдовец», который сейчас чересчур внимательно смотрит в свои карты, а, может, лысый дядька, принявшийся чистить ногти большим кинжалом и типа тоже без интереса к окружающим.

Не вынимая руки из кармана, сдавил орденский жетон. Отправил сигнал SOS по нашей внутренней классификации. Безадресно и без геолокации, просто в надежде, что чья-нибудь спина вздрогнет. Не прокатило, но хоть ответ пришел, что уже неплохо.

Я начал пробиваться к барной стойке, максимально вежливо расталкивая людей и придерживая «лапку», висящую на бедре. Кармически, может, и правильно, но будет обидно, если ее кто-нибудь сопрет в этой толчее.

— Что будешь пить? — спросил пожилой бармен, этакий боцман, когда я, наконец, оказался у стойки.

— Мне бы только спроси… — даже договорить не успел, а бармен поднял указательный палец, ткнул им себе за спину и с улыбкой покачал головой.

Там оказалась деревянная доска, на таких обычно блюда дня мелком рисуют. Но сейчас там был только свод правил. Пункт первый — в долг не наливаем, пункт второй — трактирщик не девка красная, неча пялиться, заказывай или проваливай. И третий — просто поговорить или спросить — десять рублей.

«…Матвей, только не спрашивай у него, сколько стоит пиво…» — улыбнулся Муха.

«…пошли отсюда, Захар ни за какие скидки в такое место бы не пошел и Гидеона бы не