Бой длился недолго — на море упал туман, да такой густой, что дальше своего носа ничего нельзя было разглядеть. Поэтому капитаны приняли благоразумное решения оставить выяснения отношений до более благоприятного момента. Корабли утонули в тумане, и пошли каждый своим курсом, а судовые лекари начали врачевать матросов, посеченных шрапнелью.

Нескольких неудачников зашили в их койки[65] и ядра, привязанные к ногам, потянули бедолаг в холодные глубины, где им предстояло стать кормом для рыб. Священника на флейте не было, и Хенрику де Йонгу пришлось самому исполнять его обязанности. Слова молитвы он знал через пень колоду, но его бормотанье матросы, такие же невежественные олухи в богословии, как и капитан, приняли за чистую монету.

XVII век стал поистине золотым для Нидерландов. Голландец Питер Янсон Лиорн, мастер-корабел из Хорна, придумал трёхмачтовый флейт, который благодаря своей маневренности, вместительным трюмам и наличию пушек использовался как военный корабль и как торговое судно. Паруса на флейтах были небольшими, узкими и удобными в обслуживании, что повысило мореходность и позволяло им ходить довольно круто к ветру. На флейтах впервые появился штурвал для облегчения перекладки руля, а экипаж сократился до шестидесяти человек. Флейты имели отличные мореходные качества и высокую скорость хода. Благодаря такому чудесному кораблю голландские пираты и военный флот изрядно расшатали морскую мощь Испании и Португалии.

В начале XVII века были созданы различные торговые объединения, ставшие впоследствии всемирно известными, в том числе голландская Ост-Индская компания, которая стала управлять судьбами многих государств. Она получила от парламента исключительное право торговли, возможность чеканить свою монету, а также административную и юридическую власть во всех открытых ею землях. Компания содержала собственную армию и вооружённый флот, вела самостоятельные военные действия против Испании и Португалии.

Постепенно владения крупнейшей в мире Ост-Индской компании распространились на Суматру, Яву, Тимор, Моллукские острова и западную часть Новой Гвинеи. Голландия была главным мировым поставщиком сахарного тростника и пряностей. К середине XVII века флот «морских извозчиков Европы», как называли голландцев, имел около шестнадцати тысяч судов. Нидерланды превратились в самую могучую морскую державу мира, что конечно же не могло нравиться «владычице морей» — Англии.

В середине века между Англией и Голландией почти без перерыва прошли три войны. И все они в военном отношении были выиграны голландцами. Во второй войне в июне 1666 года произошло одно из крупнейших сражений в мировой истории. Более восьмидесяти английским кораблям противостояли девяносто голландских под командованием адмирала де Рюйтера. Голландцы победили, нанеся англичанам одно из самых сокрушительных поражений в их истории. Англичане потеряли семнадцать линейных кораблей (девять из них голландцы захватили) против четырёх голландских. Голландские корабли поднялись вверх по Темзе и уничтожили все английские суда, находившиеся ниже Лондона. Однако военные победы истощили Нидерланды, французские войска вторглись на их территорию, и голландцы вынуждены были подписать мирный договор с Англией.

Отголоски этих эпохальных сражений, несмотря на мирный договор, продолжали будоражить голландских и английских пиратов, которые нередко выясняли отношения не только за столом в таверне, но и в море. Том Чиверс и Хенрик де Йонг не были исключением среди собратьев по разбойному ремеслу. Потому-то капитан голландского флейта готов был живьём съесть морского ежа, лишь бы отправить английский шлюп на дно.

Чтобы хоть как-то успокоиться, Хенрик де Йонг приказал юнге подать ему кубок подогретого рома со специями и уселся возле двери капитанской каюты, чтобы понаблюдать за работой матросов, которые драили палубу, покрасневшую от крови. Они были одеты настолько разномастно, что капитан недовольно поморщился — надо что-то решать с одеждой. Это на Мейне можно носить разное рванье, а в просвещённой Европе нужно одеваться поприличней.

Обычно моряки в прохладных широтах Атлантического океана и северных морях предпочитали носить широкие штаны до лодыжек, льняные рубашки и синие или серые плотные куртки до бёдер. Что касается голландских матросов, то они в холодную погоду надевали более длинные штаны и куртки.

Как правило, платье моряков было изготовлено из плотной шерсти, но некоторые сами шили себе одежду из повреждённых парусов. Верхнее облачение пиратов было в основном тёмного цвета и его часто пропитывали смолой для защиты от холода и воды. Зачастую имея лишь один комплект одежды, на борту корабля пираты ходили грязными и оборванными.

На берегу Хенрик де Йонг любил одеваться как человек знатного происхождения. Лёгкий шёлковый камзол с фалдами и воротником, украшенным кружевами, подчёркивал ширину его плеч. А длинная, видавшая виды шпага на широкой ленте, переброшенной через плечо, и сапоги выше колен со шпорами намекали, что их владелец имеет непосредственное отношение к воинской службе. Его внушительная фигура, волнистые длинные волосы цвета пшеничной соломы под мягкой фетровой шляпой, украшенной перьями, и обветренное лицо морского волка всегда привлекали взгляды не только портовых шлюх, но и вполне приличных фру[66]. (Впрочем, кто их разберёт, где приличная, а где — не очень?)

Но как на него посмотрят в порту, увидев не вышколенную команду отличного во всех отношениях флейта «Нагельбом», а банду оборванцев, которых нельзя пускать даже на порог приличной таверны?

«Дьявол! Чем приходится заниматься?! — мысленно взъярился капитан. — Нет мне больше иной заботы, как следить, во что вырядились эти сукины дети. Ну, погодите, придём в порт, я покажу, где раки зимуют, ржавый якорь вам в глотку! Весь этот сброд будет торчать в трюме, пока портные не сошьют всем обновки. А вместо доброго рома, что подают в тавернах, пускай лакают кислое пиво из запасов купора»[67].

Раздражённый Хенрик де Йонг перевёл взгляд на море, чтобы не осквернять свой взор замарашками, которые драили палубу; неспешный бег морских волн всегда его успокаивал. Туман всё ещё цепко держался за воду, но уже начал постепенно таять, и стало видно гораздо дальше. Капитан поднёс ко рту кубок, сделал добрый глоток рома и неожиданно поперхнулся — из тумана медленно нарисовалось торговое судно! Что оно было именно торговым, опытный моряк де Йонг определил сразу; такое толстое брюхо может быть только у купца, притом иноземного. Ведь голландские флейты при всём том гораздо стройнее.

Удача! Нежданная, но заслуженная. Надо же как-то реабилитироваться после позорного боя со шлюпом Тома Чиверса. И судьба смилостивилась над ним, послав столь желанный приз.