от чего у Эбби все перевернулось внутри. Его улыбка была ослепительной, что завораживала любого, кто хоть когда-то украдкой смотрел на него.

На минуту Эбби задалась вопросом, почему же раньше она не делала на этом акцент. Его улыбка пробуждала внутри чувство облегченности и беспечности, она заставляла табун мурашек пробежаться по нежной коже.

На несколько минут в комнате повисла тишина, возможно, потому, что каждый был в своих мыслях, а, может быть, потому, что между ними снова пробежала неловкость, сковывающая их чувства. Но Томас сумел ее прервать, говоря мягким, настолько пронизывающим кожу голосом:

— И кто сумел вызвать на твоем лице столь обворожительную улыбку?

— Отец Бетти. С этого дня я официально заявлена в списке учащихся художественной школы в Пасадене, — все с той же улыбкой на лице говорила Миллер.

— Увлекаешься рисованием? — заинтересовавшись, спросил Уилсон.

— Да, на досуге. Это помогает абстрагироваться от проблем, — Эбби поднялась с кровати, чувствуя себя неловко от того, что Уилсон стоял сверху и смотрел на нее.

— Портреты пишешь или увлекаешься живописью? — Томас присел на кровать рядом с ней в ожидании ответа.

— Предпочитаю живопись, но портреты немного умею писать, — Миллер слегка улыбнулась, чувствуя интерес со стороны Уилсона.

«Интересно, а зачем он спрашивает?» — моментально произнеслось у нее в голове.

Может, это было потому, что Томасу не о чем было говорить, а возможно, ему хотелось отвлечь Эбби от этого странного письма. Может, он хотел, чтобы она написала его портрет?

Миллер этого не знала, поэтому просто отвечала на все его вопросы. Во время беседы она узнала, что Уилсон в детстве увлекался карикатурами, но потом забросил это дело, когда на столе директора оказалась одна из карикатур с надписью «Кактус». Директору тогда не понравилось это. Он даже хотел отчислить бедного мальчика из школы за плохое поведение и распространение глупых картинок среди учащихся, но все же смягчил свой приговор, и Томас тогда отделался уборкой класса.

Когда Уилсон рассказывал эту историю, Эбби моментами хохотала, воображая грозное лицо директора, орущего на своего ученика. Она даже представила гримасу несчастного Томаса, которого так нелепо подставил завистливый одноклассник. Пару раз Миллер подколола Уилсона по этому поводу, от чего Томас закатывал глаза или открывал рот буквой «о», жалея о том, что поведал Эбби историю из своего детства.

— Томас, мне сегодня нужно там быть, так что я поеду домой, мне ведь нужно переодеться и все такое, — указывая на свой внешний вид, говорила Эбби.

Сначала Уилсон нахмурился: желание не отпускать ее возрастало в геометрической прогрессии. Да и забота о ее здоровье беспокоила его не меньше, но не отпустить ее — значит оставить ее у себя и начать все больше и больше привязываться, а чувства порой нелегко контролировать, и сорваться в какой-нибудь момент не есть хорошо, поэтому Томас положительно кивнул головой и предложил Эбби услуги водителя.

Миллер обрадовалась, когда поняла, что наконец-таки может выйти в свет, ведь день без свежего воздуха и всяких забот совсем не для нее. Вскочив с кровати, она быстро расчесала волосы и направилась к выходу вслед за преподавателем.

Когда оба были уже у джипа, Уилсон проявил качества джентльмена и открыл Эбби дверь. Миллер робко улыбнулась: на улице было много прохожих, в том числе соседей Уилсона, которые знали, что он преподает в академии, и могли подумать что-нибудь не то. А ей вовсе не хотелось слухов о том, что у них роман или что-то в этом роде.

Вскоре сам водитель оказался за рулем, и машина отправилась в путь по указанному адресу.

Глава 21

Студенческий поток сгущался в огромном коридоре, ведущем к главному выходу. Пары были окончены, и каждый из них хотел найти уют в теплой квартире или же в компании друзей, которые ждали его или ее у входа в академию, поскольку посторонним пребывать на территории было запрещено в связи с многодневными преступлениями в мегаполисе.

Нэйтен пробивался сквозь толпу к выходу, как вдруг кто-то дернул его за руку. Он возмутился такой грубости, поэтому решил не поворачиваться, и продолжил свой путь. Честно говоря, он думал, что кто-то случайно задел его в поисках быстрого выхода из этой толпы, оказавшейся у двери, поэтому игнорировал это. Но когда его руку одернули во второй раз, Фостер не стерпел и повернулся, желая выплеснуть свой гнев на этого невоспитанного человека. Повернувшись, Фостер увидел лицо практиканта, неловко улыбающегося на его действие. Стюарт смотрел в серые глаза, даже не думая, как объяснить этот инцидент в толпе.

— Что-то случилось? — спросил Нэйт, сбавляя темп и пропуская других. — Мы же хотели встретиться в каком-то кафе.

— Нет, просто я подумал, что мы слишком часто появляемся в кафе. Не подумают ли чего-нибудь странного? Или ты уже признал это? — Кристофер подошел вплотную к Нэйтену, с некой ухмылкой смотря в серые глаза и поглаживая светлые волосы на его голове.

Чего он добивается?

Нэйтен давно признал, что его тянет к парням, но не мог рассказать об этом Эбби, от чего мучился каждый вечер. С одной стороны, он не хотел вешать на Миллер свои проблемы, с которыми он сам вполне мог бы справиться. А с другой стороны, ему нужно было высказаться. Может, стало бы легче?

Нэйтен твердо решил, что скажет Эбби сегодня обо всем, и тогда-то уж сможет завести отношения с мужчиной, стоящим напротив и испепеляющим молодого студента взглядом, больше похожим на какую-то уловку, на которую не хотелось бы попасться.

— Я признал. Знаешь, я все же расскажу Эбби об этом. Тебя ведь не отвергли после всего этого? — Нэйтен отошел от Кристофера.

— Знаешь, не всегда в жизни бывает хэппи-энд, — томно вздыхая, сказал Стюарт.

— Кристофер, что ты имеешь в виду? — чувствуя некую тревогу, поминутно нарастающую между ними, допытывался Нэйтен.

Стюарт ответил, что им лучше присесть, ведь история не из коротких, поэтому они нашли уютный уголок в академии, где никто не сможет им помешать только потому, что там почти никто не ходит, если исключить влюбленных парочек, приходящих сюда во время перерыва между занятиями, чтобы насладиться губами друг друга.

Присев на подоконник, Кристофер начал рассказывать самую печальную историю в своей жизни, которую он предпочел бы забыть и умалчивать, но почему-то ради Нэйтена решил открыться.

Солнечные лучи освещали комнату Кристофера. Парень проснулся и быстро подбежал к календарю, где красным маркером была выведена самая значимая дата в его жизни.

Месяц назад Стюарт нашел себе вторую половинку, которая отличалась ото всех тем, что