голос Василий Буслаевич презирает так же, как он презирает все земные блага, обещанные надписью на камне. Свое презрение он выказывает тем, что он не просто прыгает через камень, а прыгает через него лицом назад. Этим он издевается над мнимой святыней, так же как в Иерусалиме он издевался над Иорданом. В то время как его дружина прыгает прямо, ожидая от этого тех благ, которые обещает камень, Василий говорит:

А я буду прыгать назад лицом.

(Гильф. 259)

Василия не прельщают те блага, которые обещает надпись на камне: ему не нужны ни сила, ни богатство, он не верит в те святыни, которые находятся на Фавор-горе и которых можно достигнуть, перепрыгнув через камень.

Дружина скачет передом,

А он, Василий сын Буслаевич,

Скочил задом через бел-горюч камень.

(Рыбн. 65)

Прыжок этот всегда смертелен. Василий задевает за камень пяткой, не доскакивает на одну четверть, падает на камень и разбивается насмерть. Иногда камень этот оказывается «горючим», огненным, или заменяется огненной горой, и огонь его сжигает (Григ. III, 3, 18). В этом случае камень подымается на воздух вместе с ним и опаляет его.

Конец всегда очень короток:

Пришла тут Васильюшку горькая смерть.

(Гильф. 54)

Дружина хоронит его тут же. Иногда Василий умирает не сразу, но и тут он остается верен себе. Смерть побеждает его внешне, но сломить его она не может. Он велит передать матери, которая его когда-то хотела женить, что он «женился на бел-горюч камне». Дружина прибывает в Новгород. Мать оплакивает сына и распускает дружину.

Такова эта замечательная по своей художественной силе и яркости былина. Замысел ее раскрывается из хода повествования. В первой былине Василий Буслаевич вступает в борьбу с окружающим его человеческим миром, с тем купеческим, богатым и богомольным Новгородом, в котором он родился. Во второй былине он вызывает на бой уже «нездешние» силы, предрассудки, в которые еще веруют его современники, тогда как «Васенька тому не верует». Здесь вспоминаются слова Белинского о том, что он, как паутину, разрывает слабую ткань современной ему общественной морали. Сила, с которой вступает в борьбу Василий Буслаевич в этой былине, – это сила церкви, «чистых» и «нечистых» нездешних сил, сила смерти. Как у него нет страха перед людьми, так у него нет страха ни перед Богом, ни перед смертью. Он пинает ногой мертвую голову, он перескакивает через могильную плиту пятками вперед, лицом назад.

В обеих песнях Василий Буслаевич терпит поражение, и это несколько необычный случай в русском эпосе. Русский герой всегда должен побеждать, он не имеет права на гибель. Василий же Буслаевич представляет собой образ трагического героя. Он побежден не потому, что в своей борьбе он не прав. В своей борьбе он прав, и народ явно на его стороне. Он погибает потому, что он начинает борьбу слишком рано, тогда, когда исторический момент для победы еще не настал. Мы не раз видели, что эпос опережает историю, что он выражает стремления народа, выражает направление народной мысли и смотрит в будущее. Былина о Василии Буслаевиче отражает первые смутные проблески сознания того, что старый мир со всеми его порядками и со всеми его предрассудками должен быть разрушен. Таким разрушителем и является Василий Буслаевич.

VII. Былина-сатира XVI–XVII веков

Дюк Степанович в состязании с Чурилой

Мы уже не раз имели случай убедиться в том, что русский эпос пронизан элементами юмора и сатиры. Проявление юмора в эпосе часто относили за счет скоморохов. Несомненно, что скоморошье искусство в значительной степени было юмористическим. Можно проследить влияние его на былинный эпос, в большей степени на новеллистический, чем героический («Гость Терентий», «Чурило и неверная жена Бермяты», «Птицы», «Ловля филина» и др.). Однако нельзя преувеличивать это влияние. Чтобы смеяться, народ не нуждался обязательно в услугах скоморохов. Былина о Дюке Степановиче – яркий, колоритный образец народной сатиры, порожденной самой жизнью.

Ее художественным достоинствам соответствует и ее популярность. Былина о Дюке – одна из самых распространенных. Имеется свыше 70 записей ее[253].

Научная литература, посвященная этой былине, достаточно богата. Основным вопросом в ее изучении считался вопрос о том, кто именно, какая историческая личность изображается в лице Дюка. Но так как на самом деле образ Дюка – художественный вымысел, созданный народной фантазией, ни один из многочисленных и противоречивых ответов на этот вопрос не может считаться правильным и убедительным. В поисках исторического прототипа ученые не заметили сатирического характера и замысла этой былины*.

Особым путем шел Белинский, который соответственно со своим методом прежде всего рассматривал художественную сторону былины. Белинский единственный, кто видел в этой былине иронию, юмор и высокие художественные достоинства. Для него эта былина – «одна из примечательнейших», в особенности по «тону простодушной иронии». Белинский полностью понимал совершенно национальный характер былины: «Эта простодушная ирония есть один из основных элементов русского духа». Это положение Белинский иллюстрирует примерами из былины о Дюке и кончает свое рассуждение, приводя последние слова былины:

А добрым людям на послушание,

Веселым молодцам на потешание[254].

Наше рассмотрение подтвердит точку зрения Белинского. Былина о Дюке Степановиче – сатира, притом она – совершенно русское создание и ниоткуда не заимствована.

Точка зрения Белинского подтверждается уже на анализе имени Дюка. Имя это может считаться совершенно русским. Нет необходимости возводить имя Дюка к латинскому, западноевропейскому «дукс» (герцог, вождь) или к византийскому «дукас», что означало титул, а затем стало родовым и собственным именем. Уже Халанский показал, что имя «Дюк» может быть увязано с украинским «дук», означающим «богач». Звук «у» при переходе с юга на север вполне мог превратиться в «ю». Это толкование правильно потому, что Дюк – не герцог, не военачальник и не рыцарь, а русский боярин и богач. Вся былина посвящена его сказочному богатству, и самое имя его означает «богач».

Дюк во всех вариантах былины неизменно изображается как боярский сын, и очень часто так и поется о нем: во Индии «жил молодой боярин Дюк Степанович» (Рыбн. 29 и др.).

Мы уже знаем, что былинные герои могут иметь различное социальное происхождение. Илья Муромец – крестьянский сын, Алеша – поповский, Добрыня – изредка княжеский и т. д. Но боярский сын нам еще не встречался, и мы не считали бы возможным, чтобы при