как обещал, а парообразный, и пар этот несносный – обжигающий, как туман зимой – густой, плотный, и как всякий газ – все ниши, все дыры, все поры занял, полностью подмял, узурпировал Чечню. И если откровенно, по душе, «до лампочки» спикеру эта Чечня, всего пару лет там жил, и то мучился, а ныне, что там мизерная Чечня, когда фактически под пятой почти что вся Россия, и вспоминать о родине негоже, так нет – клика президента-генерала в угоду московским противникам твердит, что Чечня-Ичкерия теперь в Россию не входит, а депутат от Чечни – спикер – нелегитимен; отзывается.

Рвет и мечет спикер, – сам породил, сам и убью – угрожает, и в Чечне начинается мощное оппозиционное движение.

Особых потуг для реванша в Чечне и не надо. За полгода правления революционеры, по традиции, ничего не создали – все кромсают, рушат, грабят. Единственное, в чем преуспел президент-генерал, так это в создании многочисленных полувоенных-полубандитских формирований, в организации парадов и торжественных приемов для восхваляющих его гостей, особенно из Москвы.

Амбициозный лидер, спикер, как и прежде Ясуев, допускает роковую для народа ошибку: собирает вокруг себя не сильных личностей – потенциальных конкурентов, а послушных болтунов, чревоугодников. Из этих, в основном ординарных людей создается координационный совет в количестве двенадцати человек, для них на нужды переворота выделяется сто миллионов рублей (деньги немалые), много оружия; есть информационная и прочая поддержка.

Председателем координационного совета избирается умно говорящий, мало, как спикер, в Чечне проживший толковый интеллигент. Чтобы интеллигент от прилива вдохновения в облаках не витал, к нему секретарем приставлен многознающий Докуев Албаст. И как ни странно, никто не возмущается, что у Албаста вся родня в верхах противника: то ли знают все, что это не фанатизм, а в угоду «ветру», то ли приказ есть, в итоге, Албасту сподручней, как опытному хозяйственнику, не политикой заниматься, а материально-техническим обеспечением, иначе, по-революционному – тылом.

Доверили «козлу оппозиции» капусту, а он распорядился ею как мог, как мыслил, как хотел. Словом, встретились на совещании обнищавший Докуев и его шеф, по традиции, нищий интеллигент, ныне надежда нации. И говорит умудренный секретарь:

– Зачем народу столько денег раздавать? Ведь мы рискуем, а вдруг убьют, кто тогда о наших семьях подумает? Давай, как положено, возьмем сразу аванс по десять миллионов, и… в бой.

Надолго задумался творческий интеллигент. И пока он пребывал в творческом раздрае, опытный взяткодатель Докуев сунул ему в портфель не десять, а пятнадцать миллионов, чтоб меньше колебался. А когда председатель на выдохе, смирился с обогащением, поступило новое, очень человечное предложение.

– А может, и оружие продадим? Ведь стрелять, убивать людей не гуманно!… перекуем «мечи на орала», а ты новые победные стихи для народа создашь, чем будешь убивать брата!

– Да-да, ты прав Албаст! Ты – настоящий патриот! Молодец!… Мы добрым словом и делом возведем здесь порядок, ибо мы древнейший, избранный Богом народ.

В Чеченской Республике простой люд уже недоволен режимом, к обозначенному дню – 31 марта 1992 года – много тысяч людей из притеречных и равнинных районов оккупировали центр Грозного, без труда захватили телецентр, здание правительства, все жизненно важные узлы, и в решающий момент, когда горе-интеллигенту оставалось только сесть в кресло, стукнуть кулаком по столу и гаркнуть: Я, вашу мать, здесь хозяин! Ты министр МВД, ты КГБ, ты в связи, а ты в финансах! – оппозиция забздела, в кабинет не вошла, готовую власть не взяла. В общем затрясся координационный совет, от всего отказался, бежал.

В отличие от лидера, простой секретарь совета Албаст Докуев не трус, не бежал, дождался, пока все оружие на рынках не продалось; и не предал – отказался от уговоров отца дать взятку родственнику президента, ныне старшему кадровику, и стать вице-премьером Ичкерии. Нет, Албаст не такой, не посрамит свое доброе имя – что такое вице-премьер в Грозном, когда за такие же деньги он может стать сразу замминистра целой России? Во всяком случае такой диалог уже по телефону состоялся; в Москве он отдал высокому чиновнику деньги, заполненную трудовыми доблестями анкету и ждет.

Собственного жилья у Албаста в Москве уже нет, снимать дешевые квартиры не к лицу, да и некогда; как назло, «Метрополь» и «Националь» на ремонте. Чтобы не портить имидж и, главное, быть постоянно рядом с Кремлем, он снимает номер «люкс» в «Интуристе».

Проходят недели, месяцы, полгода. Высокий московский чиновник – настоящий друг, честный человек, по крайней мере три раза в неделю он является к Албасту и за роскошным обедом в ресторане «Максим» (иначе Докуеву угощать не солидно), изрядно подпив, плачется, что все инстанции бумага прошла, что он (Албаст) всем нравится, особенно умом, и что уже и жена, и дочь президента России дали добро, просто сам президент то в разъездах, то пьян, то болен. И в доказательство своих речей, чиновник все чаще и чаще является не один, а в сопровождении известных генералов ФСБ, МВД, охраны президента и даже ГРУ. И все эти генералы в восторге от Албаста, от его умных речей, острых анекдотов, щедрости, красоты, лояльности.

Наконец дело решено. С трепетом входит Докуев в Кремль. В большом кабинете – не виданный доселе в телевизоре, но будоражащий фамилией слух, очень высокий чин ведет строгое собеседование. Отбор пройден, но надо доплатить еще столько же, и это не беда, за пару месяцев, будучи в должности, Албаст все восстановит.

Московские реформаторы оказались честными людьми. Албаст законно назначается двадцать вторым заместителем министра России, и вдруг буквально через неделю министра снимают, новый министр всех выводит за штат, а в чеченце Докуеве больше не нуждается. Албаст бросается к другу-чиновнику, требует вернуть деньги (хорошо, что рестораны не отрыгать), и тогда появляются знакомые генералы.

– Тебя обещали замминистром назначить? Назначили? А что ты еще хочешь? Еще только пикни! И вообще, проваливай в свою Ичкерию… пока живой… Понял? Чурка…

В течение многих месяцев, ожидая назначения, еще богатенький Албаст скрашивал свое вынужденное безделье девушками, коньяком, казино. Однако всегда соблюдал меру, дабы к утру, вдруг позвонят, быть в форме, в здравии, с ретивым блеском в глазах… Обманувшись, Албаст запил, загулял, а потом нашел место для срыва своего гнева – казино. Проигравшись вконец, еще дважды у отца и один раз у брата Анасби брал в долг под процент, и это проиграл. Потом стал брать в долг у друзей и знакомых – тоже проиграл. Когда стал не только нищим, а должником, когда жизнь потеряла всякий смысл, в далекой