Не верь тому.

Кто говорит, что он Дашко...

А потом Марина уже не смогла думать, она потеряла себя, она растворилась во времени, она шагала всё дальше и дальше, уходя от скреп человеческого тела и ума. Уходила всё дальше и дальше, чтобы больше никогда не вернуться. Чтобы умереть.

Обидно? Нет.

Жестоко? Нет.

Почему-то в слова Эммануэль Лонштейн верилось.

В её тихую грусть.

В её ненависть.

Марина даже не пожалела «отца». И ей не хотелось даже знать, что этот человек такого сделал, чтобы такая девушка, как капитан Лонштейн, объявила его своим врагом. До последней капли крови. Но Марине это понравилось.

И она шагала в потоке времени.

Всё дальше и дальше, сгущая взгляд строго на одной точке на коде чемодана.

В прошлое. Глубже.

Дальше.

Ещё ниже...

Её пальцы двигались сквозь время очень медленно и тяжело, она сейчас преодолевала то, что никогда и никому не приходилось преодолевать. Но она справилась.

Чемодан щёлкнул, но Марина этого не увидела.

Она умерла счастливой.

...Пантера ворвалась в кафе сверкающим метеором, стиснула Эми в объятиях, покружила, отстранила:

- Ну, и... видочек у тебя.

- В гроб кладут краше, - добавила Рысь, входя в зал. Остановилась, засмеялась, подходя и обнимая старинную подругу сама. - Но и заставила ты нас поволноваться.

- Так получилось, - честно ответила Эммануэль и выдохнула. Пальцы ещё дрожали, ещё тряслись. Это было сложно. Она почти шагнула за свой предел и сейчас медленно выдыхала. - Как вы?

- Пришлось немного пересмотреть... планы, - хохотнула Рысь, оглядываясь на вход в кафе. Теперь в помещение входил мужчина, и всё словно стало меньше, пока он нервно осматривался.

- Вы меня просто поимели, - наконец, выдавил тот, кто подхватил на какое-то время имя Рыси.

Женщины переглянулись и засмеялись негромко.

- Чуть-чуть, - ответила за них Эми и едва уловимо улыбнулась. - Я ведь говорила тебе, я умею заводить друзей и врагов с одинаковым успехом.

- Так зачем здесь я?

- Она, - Эммануэль показала через плечо на спящую на диванчике Марину. - Забрать.

- Что? И … что мне с ней делать?!

- Счастливой делать, - вызверилась на него Рысь. - Идиотина! В твоей жизни встретилось такое чудо, а ты?!

- А что я? - огрызнулся затравленно мужчина. - Я тебя ждал, вообще-то!

- Ну, и дурак, - просто сказала Рысь, потом махнула рукой. - Я с тобой ещё разберусь, влезший не туда, братец.

И уже Эми:

- Что с ней сделать?

- Спрятать. Научить пользоваться нормально джампом. Теперь она это может. Ну, и не умереть самим, когда мир … дёрнет.

- Что ты задумала?

- Натворить дел, - отозвалась Эми, широко разведя руками. - В первый раз что ли?

- Да если бы!

- Тогда не задавайте вопросов. Меньше знаете, целее будете. И да... Кошачью группу придётся распустить.

- Да уже, - ревниво сообщила Пантера, заглядывая через плечо в блокнот Эми, нахмурилась. - Серьёзно?

- Чуть-чуть.

- Тогда мы валим... - дотронуться до Марины кошка не успела. Рысь-мужчина её опередил, подхватил спящую на руки, взглянул на Эми:

- Не думай, что я зачту это за долг.

- Приходи в гости, - в глазах Эммануэль блеснули лукавые искры. - Сломаю что-нибудь ещё раз. Глядишь, опять поможет, чтобы ты не натворил глупостей.

Они исчезли одновременно. Были и не стало.

В кафе осталась только она одна. И показалось, что за спиной сидящей играют солнечными лучами огромные крылья. Уже совсем не белые, золотые — свободные, как мир вокруг...

А в блокноте перед ней, где были вычеркнуты строка за строкой, была ещё одна не зачёркнутая, совсем короткая, совсем простая.

«Новая теория джампа».

Пантера могла предположить, что неугомонная подружка задумала что-то сложное, что-то невероятное. Но истина была совсем другой. Эми не собиралась ничего доказывать научному обществу. Нет. Зачем.

Перед ней лежал раскрытый чемоданчик. Маленький, простой чемоданчик, который позволял сделать то, чего ранее не мог никто. Переписать код Дашеньки.

И Эммануэль собиралась сделать именно это.

Всё пошло через хвост просто потому, что в мире зародилась возможность временного джампа? Что ж. Эми сделает так, чтобы временной джамп больше не вписывался в те правила, по которым Дашенька творит историю этого мира.

Да, она понимала, переписать глобальную формулу (ну, а точнее их каскад) нельзя для кого-то выборочно, переписывать придётся для всех. Это затронет и её саму. Это уничтожит ту тайну трёх минут, которая есть в её жизни. Уничтожит саму возможность спасти того, кто умрёт на глазах Эми. Но... это была страшная тайна, её это не пугало.

Да, страшно. Да, очень страшно.

Но... Человечество не готово к понятию временной джамп. Не сейчас, когда даже обычный джамп не успел стать нормой в культуре народов. Возможно, потом, когда-нибудь, очень нескоро. Когда больше не будет нависать над миром угроза того, что джамп перестанет быть частью жизни всех.

Когда любая угроза из-за горизонта могла уничтожить всё и немного больше.

Ещё раз взглянув на часы, Эми решительно поднялась.

Всё просто. Марина в безопасности, ей предстояло проснуться всего лишь через несколько часов. Рядом с мужчиной, который мог стать для неё большим, чем просто временной защитой и охраной. Рядом с тем, кто мог помочь ей взлететь. Но капитана Лонштейн это мало интересовало. У неё была совсем другая задача: завершить круг, завершить историю. Вернуться в Меко-12, чтобы найти список тех, кто был украден и кто уже не сможет вернуться.

И ещё была где-то в глубине надежда найти следы Марты...

Но на это Эми не рассчитывала. Она собиралась найти ребёнка женщины совсем другим путём, точнее, его уже искали.

Девушка медленно пила вторую чашку кофе, когда дверь в помещение открылась. И стало понятно, что всё. Можно никуда не спешить, можно никуда не бежать. Недостающий мотив, самый центральный, самый … непонятный пришёл к Эми сам. На пороге стоял профессор Дашко собственной персоной.

- Роман Андреевич! - Эми даже не поднялась с места. Буднично нажала кнопку на браслете, посылая тревожный сигнал мужу. Она уже знала, что несколько часов назад профессор Дашко исчез в неизвестном направлении, но собиралась его найти честно — через Меко-12. Видеть его здесь было... слегка обидно.

Эми не любила умных врагов.

Но ещё больше она не любила тех, кто сдавался, не дав ей насладиться своей победой. Профессор Дашко сейчас пытался сделать именно это — лишить её победы.

-