Под впечатлением аргументов Вольфа некоторые ученые перестали считать Эспину обращенным евреем[2496]. Тем не менее, когда Родригес де Кастро в 1781 г. опубликовал свою Biblioteca Españiola, он вернулся к старому довольфовскому мнению и заново внес в испанскую литературу моду на определение Эспины как конверсо[2497]. Среди многих испанских ученых, которые придерживались этого мнения, были Фидель Фита[2498], Амадор де лос Риос[2499], Менендес-и-Пелайо[2500], а в недавние времена — Модесто Лафуэнте[2501], Санчес-Альборнос[2502] и Америко Кастро[2503]. Также и за пределами Испании, среди евреев и христиан те, кто держался этого утверждения, преобладали над теми, кто его оспаривал или сомневался в нем. Критическое исследование здесь было не при чем. Это один из тех случаев, который слишком ясно иллюстрирует, до какого предела изучение истории подвержено традиции и общественному мнению.

Тем не менее просто поразительно, как быстро взгляд Родригеса де Кастро был усвоен испанскими историками, за исключением одного, Николаса Антонио, который не следовал ему, явно подвергая его сомнению[2504]. Мы находим это странное единодушие удивительным, потому что все поведение Эспины и многое из его антиеврейской аргументации настолько отличается от стереотипа марранского поведения и мышления, что сам по себе этот факт должен был бы вызвать сомнения в его «иудействе» и заставить проверить это утверждение. Разумеется, известно, что многие выкресты до Эспины обвиняли иудаизм и еврейский народ, но ни один из них не делал этого столь злобно, как он, и ни один конверсо не нападал на таких, как он сам, еврейских конверсо столь яростно и огульно. У Эспины это было как минимум аномалией. Но мы обязаны отметить и другие аномалии.

Фрай Висенте Мануэль Кастаньо, который не согласился с Родригесом де Кастро, был, пожалуй, единственным возражающим голосом среди испанских ученых, но его взгляды на этот предмет, выраженные в 1791 г. в двух письмах к дону Мигелю де Мануэлю и Родригесу, остались неопубликованными до 1926 г.[2505] Фрай Висенте спорит с Родригесом де Кастро, потому что тот следует за «иностранцами», которые «сделали евреем» Эспину, и указывает на то, что никакой другой испанский ученый никогда не утверждал, что Эспина был евреем. Более того, даже среди иностранцев, добавил он, были такие, которые оспаривали это утверждение или подвергали его сомнению. Приписывание Эспине еврейского происхождения, говорил он, пачкает доброе имя монаха. Он не находил никакого оправдания такому утверждению и обвинил Кастро в научной несостоятельности, отсутствии глубины и в безответственности[2506].

Падре Атанасио Лопес, который опубликовал письма Кастаньо, ухватился за нить там, где ее оставил Кастаньо, и добавил несколько своих доводов. «Если бы Эспина был крещеным евреем, — сказал он, — он не преминул бы указать на это в своей работе. Другие конверсо не скрывали своего происхождения и открыто признавались в нем, чтобы возблагодарить Бога за то, что они смогли разглядеть свои заблуждения». Более того, «Эспина предположительно раскрывает в своей книге многие секреты иудаизма, но никогда не говорит, что якобы знает их, потому что был евреем»[2507]. Оба эти аргумента эхом отзываются на утверждения Вольфа, и они, конечно, убедительны. Но они только добавляют к «аномалиям», которые мы замечаем у Эспины, если только сочтем его марраном. Иными словами, они могут служить поддерживающим свидетельством мнению, что Эспина не был конверсо, но не решающим доказательством. Атанасио понимал шаткость своей позиции. Сам он считал, что Эспина знал иврит[2508], и он должен был считаться с тем фактом, что все крупнейшие ученые Испании настаивали на еврействе Эспины. «Это так, — говорил он, — но несомненно и то, что никто до сих пор не исследовал обоснований еврейства Эспины»[2509]. И он был прав!

Не зная о замечаниях Атанасио, я пошел по тому же логическому пути. Мотивированный исключительно нуждами своего исследования того движения, что породило испанскую инквизицию, я решил проверить обоснование убеждения в иудействе Эспины. Я представил результаты своего исследования в работе, на которую уже обратил внимание читателя[2510]. Мой окончательный вывод заключается в том, что Эспина не имел ничего общего с иудейским происхождением и был «самым чистокровным христианином, который когда-либо родился в Испании»[2511].

Не вдаваясь в детали моего расследования, коснусь только его окончательного результата. Я не мог найти иной причины для убеждения в том, что он был крещеным евреем, кроме возникшей в христианском мире веры в то, что Эспина был большим талмудистом. Далее я установил, что эта вера беспочвенна, потому что, как я показал, Эспина не знал иврита, и все ивритские источники, процитированные им, были, без исключения, латинскими (или испанскими) переводами[2512]. Я также указал на то, что он описывал конверсо как представителей иной расы и считал предков этой расы полуживотными, змеями, ослами и полудьяволами — описание, которое никакой конверсо, даже ненавидящий себя, не отнесет к истокам еврейского народа[2513].

III

В том, что касается нападок на евреев, работа Эспины представляет собой кульминацию средневековой полемики против иудаизма и его носителей. Она преследует цель показать безумство иудаизма, его аморальность и порочность его последователей, предоставляя для этого перечень доказательств из христианской и новохристианской литературы. Эспина принимает линию антиеврейской кампании Раймонда Мартини в его книге Pugio Fidei (лат. Кинжал веры) (ок. 1280 г.), согласно которой наилучшим путем для удара по иудаизму является его демонстрация, и он разделяет взгляды Мартини на безумство евреев и плачевность их будущего. Но Эспина снимает со своей дискуссии всякий камуфляж, устраняет любую двусмысленность и неоднозначность; он говорит гораздо более ясным языком, так что его взгляды резко сфокусированы и его главные намерения полностью раскрыты.

Своим нападкам на евреев и иудаизм он посвящает третью, самую большую часть книги. После нескольких предварительных замечаний о «слепоте» евреев, их низком происхождении и бессвязности их доктрины, состоящей из противоречий, он переходит к систематическому опровержению аргументов, представленных иудаизмом против христианства. Он делит эти аргументы на три категории, соответственно источникам, на которых они основываются (Ветхий Завет, Евангелие и Закон природы), и представляет контраргументы, которые, как он считает, демонстрируют безумие еврейских взглядов. Эспина взял на себя задачу испробовать любые средства, чтобы выставить напоказ все ошибки и заблуждения иудаизма, и он верил в то, что выполнение этой задачи жизненно необходимо для блага человечества, какой бы сложной и кропотливой она ни была[2514].

Поэтому его внушительных размеров работа могла казаться всеобъемлющей, и для многих она была последним словом по данному предмету, но в действительности