он сначала отказывался, но когда я его пристыдил, сознался, что в моё отсутствие разговаривал с Братском, пришлось заплатить; в принципе, хороший был юноша, жаль его; о том, что его убили, я уже писал; мы в аэропорту ждали посадки, венгры рассказали нам о случае, который произошёл накануне; в Москву должен был возвращаться Жириновский; явился с большим опозданием, когда самолёт уже начал выруливать к взлётной полосе; поднял скандал, пригрозил венграм, что если его, депутата Госдумы РФ, не посадят в самолёт, он всё сделает, чтобы их наказать; что вы думаете, диспетчер велел экипажу остановиться и забрать пассажира; остановили самолёт, подали снова трап и Жириновский с коробками купленных в Будапеште вещей, прошёл через поле к самолёту, и улетел.

Через некоторое время, когда я начал кое-что понимать, поскольку вокруг было много обмана, задумался: почему мой договор со страховой компанией был в одном экземпляре и его у нас забрали; т.е. у меня на руках ничего не осталось; это меня сначала смутило, но поскольку комиссионные приходили регулярно, не стал волноваться; когда позже, в Пятигорске, работа застопорилась из-за слабого контакта с незнакомыми горожанами, мне перестали пересылать деньги за ранее застрахованных клиентов в Братске; Зинченко объяснил, что оплата возобновится, если я продолжу работу; однако в договоре не было пункта о приостановке оплаты и, таким образом, это был явный обман сотрудников, поскольку мои заработанные 500 долларов имелись на моём зарубежном счёте; я их не получил из-за хитрых уловок

фирмы; сделал я ещё одну глупость: написал доверенность на Зинченко получать мои оставшиеся деньги непосредственно в зарубежном банке, он их получал и присваивал; будучи в Москве, хотел его найти, но мне сказали, что по старому адресу (дом возле гостиницы «Белград», где я раньше получал деньги) он уже не живёт; да и вообще, дела у бывшего гэбэшника стали аховыми из-за какого-то мошенничества, так что искать я его прекратил. Через 15 лет минул срок моей страховки; зарубежный банк перевёл мне деньги в Пятигорск 4000$ и прибыль в сумме 65$ за использование этойсуммы в течение 15 лет; эти 65$ были насмешкой, ибо прибыль, которую на семинарах в Будапеште указывали лекторы на графиках, была в десять раз больше; они врали нам, а мы автоматически врали своим клиентам, которых застраховывали. К таким лекторам можно отнести слова Монтеня: «Вовсе не требуется всегда говорить полностью то, что думаешь, – это было бы глупостью, но всё, чтобы ты не сказал, должно отвечать своим мыслям; в противном случае это – злостный обман». Ленин, живший десятки лет в Швейцарии, отмечал: «… русский человек, имеющий дела с европейцами, всегда будет обманут ими…».

LII

Ранней весной поехал я в небольшой город Железногорск-Илимский, в котором находится гигантский и самый крупный на востоке страны Коршуновский горно-обогатительный комбинат (ГОК); он выпускает железорудный концентрат – основное сырьё для выплавки стали на металлургических предприятиях в Новокузнецке; это железорудное месторождение пригодно для разработки открытым способом; я побывал в карьере, откуда возят на расположенную рядом обогатительную фабрику рудную породу, содержащую свыше 25% железа! Действительно, взял я несколько небольших, но тяжёлых кусков породы, чтобы привезти их нашим институтским геологам; окончив свои дела на РБУ, пошёл на станцию, чтобы сесть на поезд и уехать в Братск; ждать пришлось долго, я углубился немного в лес. Был конец апреля, солнце грело сильно, но в лесу, где я сидел на повалившейся сосне, было ещё прохладно, пришлось застегнуть тёплую куртку; воздух чистейший, дышалось легко, и я наблюдал пробуждающуюся природу: на ветвях деревьев таял ночной снежок и капала вода, а на земле между старыми листьями и хвоей бежали маленькие ручейки; где-то стучал дятел, чирикали первые весенние птички; по сосне, на которой я сидел, ползали первые букашки; мне никуда не хотелось уходить, так было приятно находиться среди этой красоты; подал сигнал приближающийся поезд, я побрёл на станцию, а пробуждающаяся таёжная природа и сейчас стоит перед глазами. В жизни есть моменты неповторимые и моё краткое пребывание в весеннем лесу один из таких моментов – драгоценное воспоминание. Значительно позже я снова вспомнил о нём, когда прочёл у Гиляровского (дядя Гиляй): «… Стояла весна. Кое-где в тайге белелся снег, осыпанный пожелтевшими хвоями, а на пригорках, меж зеленоватой травы кое-где выскакивали из-под серого хвороста голубоватые подснежники. Верхушки мелких сосёнок пустили новые ростки, светло-зелёные, с серыми шишечками на концах, заблистали бриллиантовые слёзки на стволах ели, сосны и кедра. Молодая берёзка зазеленила концы своих коричневых почек, а на окраинах и вся покрылась изумрудным убором, рельефно отделяясь от тёмной стены старых елей и сосен и ещё черневшихся лиственниц. Тайга оживала: птицы кричали без умолку на разные голоса. Самый воздух, согретый яркими лучами солнца, был полон весеннего аромата сосны и берёзовой почки, полон расцветающей жизни, полон могучей силы. Никогда не бывает так прекрасна тайга, как весной! И чем дальше человеческое жильё, чем тайга глуше, тем она прекраснее, величественнее и тише. В самой глуши никто не нарушит её тихой жизни, никто не мешает её концерту, её гармонии. Каждая птичка поёт сама по себе, дятел сердито стучит в дерево, ловя червячков, проделавших удивительные ходы в древесине, плачет кукушка, ветер гудит, стонут от него косматые головы седых великанов. Всякий звук сам по себе, а дирижёр – сама тайга – все эти раздельные звуки сливает в одно, и выходит концерт поразительный. Человек заслушается этого весеннего, дикого и очаровательного таёжного концерта, так заслушается, что всю жизнь тайга будет ему мерещиться, и живо будет вставать в памяти».

Однажды в Иркутске проходило зональное совещание по проблемам зимнего бетонирования; я присутствовал там, было приятно общаться с Крыловым, Лагойдой и другими учёными из НИИЖБа, которых всегда вспоминаю с благодарностью; в свободное время решил пойти в музей, где были представлены полотна Николая Рериха, причём в таком большом количестве, что можно было любоваться в течение почти всего дня – большая удача, редко такое бывает в провинциальных музеях. В другой мой приезд, снова повезло мне побывать в Иркутском музее на большой выставке картин Ильи Глазунова; к этому времени им уже были исполнены огромные полотна, посвящённые истории России, а также картины по мотивам произведений Достоевского; поразила меня картина «Стена»: серая кремлёвская стена занимала полностью большое полотно; в его самом низу изображён человечек – обычный московский прохожий, проходящий по снегу – очень символично показано унизительное отношение кремлёвских хозяев к простому жителю России. Большое впечатление произвели реалистические картины, рассказывающие о жестокостях времён революции и Гражданской войны.

LIII

На