за последние шесть месяцев 1944 года германские безвозвратные потери никак не могли достичь двух миллионов, как утверждается в докладе от 18 декабря. По сухопутным войскам, составлявшим подавляющую часть вермахта по численности и соответственно несшим самые большие в абсолютных величинах потери, безвозвратная убыль с июня по ноябрь 1944 года оценивается в 1234839 человек[394] (включая войска СС).

Существенно занижалась в докладах общая численность вооруженных сил Германии, в 1942 году составлявшая якобы 9,2 миллиона человек, а в 1944 — 8,2 миллиона[395]. По обнародованным после войны данным, в июле 1944 года в действующей армии находилось 4,4 миллиона человек, в армии резерва — 2,5 миллиона, в кригсмарине — 0,8 миллиона, в люфтваффе — 2 миллиона, в войсках СС — около 0,5 миллиона — всего около 10,2 миллионов человек[396], [397]. Бесспорно, ошибка в оценке численности вооруженных сил противника на целый миллион существенно дезориентировала ГКО.

Весьма сомнительна и достоверность подсчета людских ресурсов Германии. В докладе от 30 июня 1944 года количество военно-пригодных в возрасте от 18 до 55 лет оценивается в 19400 тысяч человек, из которых призвано в вооруженные силы 15700 тысяч. Общий остаток исчислялся в 3700 тысяч, в том числе для оставления в народном хозяйстве и госаппарате — 3200 тысяч, следовательно, резерв для мобилизации оценивался в 500 тысяч человек, а в случае мобилизации старших возрастов и фольксдойче он прогнозировался на максимальном уровне 800 тысяч[398]. Методика подсчета была явно порочной, поскольку не учитывала возможностей пополнения из резерва и за счет выздоравливающих. Только с августа по октябрь 1944 года и только сухопутные войска получили пополнение в количестве 288 тысяч человек[399]. Средний показатель составил 96 тысяч человек, что вполне соответствовало директиве начальника генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Гудериана от 2 ноября 1944 года, требовавшего ежемесячного пополнения в количестве 90 — 100 тысяч человек. В докладе от 18 декабря ошибки предыдущего документа были существенно откорректированы, применена более прогрессивная методика подсчета, учтены формирования “фольксштурма” (народного ополчения).

Приблизительно соответствовала действительности оценка некомплекта личного состава в германских дивизиях, поскольку в среднем по сухопутным войскам к концу июня 1944 года таковой достигал 67 %. Зато абсолютно ошибочным являлось указанное в докладе от 30 июня сокращение парка танков первой линии (6500 по сравнению с 10500 в 1942 году) и боевых самолетов (соответственно 6100 и 6700)[400]. На самом деле парк танков первой линии (без учета типов I, II, танков чехословацкого производства и неполностью бронированных орудий на самоходных лафетах) в июле 1942 года насчитывал 4251 машину, а в июне 1944 года, с учетом исключения из первой линии танков типа III — 9367 машин[401], то есть имела место совершенно обратная тенденция, усиленная существенным повышением качества техники за счет вывода из первой линии устаревших образцов. Оценка численности самолетного парка люфтваффе также не отражала его увеличение, но в данном случае динамика процесса была несколько иной, а сами величины — весьма завышенными. Фактически на 27 июля 1942 года германские ВВС располагали 3500 боеготовыми самолетами, из них на Востоке 1886, на 31 мая 1944 года — 4928, из них на Востоке 1819, и на 10 января 1945 года — 4566, из них на Востоке 1625[402].

Значительные ошибки содержались в оценке безвозвратных потерь германских вооруженных сил за период с июля по декабрь 1944 года. В докладе от 18 декабря, помимо уже упоминавшейся нереальной двухмиллионной величины людских потерь, приводились данные об уничтоженных 7000 танков и 10000 самолетов (в том числе на советско-германском фронте 6000). В действительности за этот период потери танков и самоходных артиллерийских установок в вермахте составили 4547 машин[403], а потери самолетов за 12 месяцв 1944 года — 9768 машин, в том числе на советско-германском фронте — 2408[404]. Нетрудно подсчитать, что первый показатель оказался завышенным более, чем в 1,5 раза, второй (условно принимая потери по 1944 году равномерными) — в 2,05 раза, а для Восточного фронта даже почти в пять раз.

Оцениваемые документы изобилуют цифрами, и их детальное исследование представляет собой отдельную большую тему. Однако, по мнению автора, даже приведенный краткий анализ вполне позволяет сделать обоснованный вывод о том, что оба доклада оказались весьма дезориентирующими в части военного производства Германии, ее потерь и ресурсов. Близкими к истине были оценки политического положения рейха, но таковые буквально лежали на поверхности и не требовали работы ни многотысячного аппарата разведчиков во всех звеньях и уровнях трех наркоматов, ни даже серьезной группы аналитиков. Нам неизвестно, какие выводы были сделаны в высшем руководстве государства после того, как обнаружились реальные цифры. Судя по всему, это произошло достаточно поздно, руководители разведывательных органов и служб давно сменились, так что, скорее всего, никакой реакции так и не последовало.

* * *

К окончанию войны потребность в усиленном внимании к оперативной и войсковой разведке значительно снизилась, и надобность в существовании двух военных разведывательных органов отпала. В июне 1945 года ГРУ и РУ были объединены в единое Главное разведывательное управление генерального штаба под руководством генерал-лейтенанта Ф. Ф. Кузнецова. Это стало последней крупной реорганизацией разведорганов Наркомата обороны в период Великой Отечественной войны.

5. ВНЕШНЯЯ И ЗАФРОНТОВАЯ РАЗВЕДКА 1942 — 1945

Начальный период войны сопровождался попытками поручить 1-му управлению НКВД ведение всех видов агентурной разведки как за пределами СССР, так и на оккупированной противником территории страны. Как известно, очень скоро такая практика продемонстрировала свою нецелесообразность, и после уже описанной неразберихи первых 5–6 месяцев войны разведывательно-диверсионная и террористическая деятельность в тылу германских войск стала постепенно упорядочиваться. В связи с произошедшими изменениями руководимое генерал-лейтенантом Фитиным 1-е управление несколько изменило свою структуру. Следует отметить, что даже после организации 4-го управления внешняя разведка не исключила из направлений своей работы страны противника, и по состоянию на 20 мая 1942 года центральный аппарат внешней разведки имел численность 135 человек и следующую структуру:

— Секретариат;

— 1 отдел:

— 1-е, 2-е, 3-е отделения — Германия, Польша, Чехословакия, Венгрия, Болгария, Румыния, Югославия, Греция;

— 2 отдел:

— 1-е отделение — Франция, Италия, Швейцария, Бельгия, Испания, Португалия;

— 2-е отделение — Дания, Финляндия, Швеция, Норвегия, Голландия;

— 3 отдел:

— 1-е отделение — Англия;

— 2-е отделение — США, Канада, Южная Америка;

— 3-е отделение — научно-техническая разведка;

— 4 отдел:

— 1-е отделение — Япония, Маньчжурия, Корея;

— 2-е отделение — Китай;

— 3-е отделение — Синьцзян, Монголия, Тува;

— 5 отдел:

— 1-е отделение —