как общепринято называли бессрочно каторжных, она опять оказалась одна. Остальные были срочники. От пяти до двадцати лет отсидки. Так что её по-прежнему не трогали. Хотя кое-кому из арестантов доставалось от своих несладко. Да и охранники снова оказались злыми. Палки в ход не пускали, но каждый выходной кого-то приковывали к столбу на сутки. Правда, не били и не казнили, но пребывание так долго в жутко неудобной и неестественной позе, потому что локти и лодыжки закручивали назад до упора, стягивая цепями за столбом, причиняло жуткую боль. Ещё хорошо, что наступила зима, хотя и очень мягкая здесь, по сравнению с теми местами, где раньше жила или бывала девушка, и насекомых не было. Когда Виури представляла, что будет с наказуемым, неспособным шевельнутся, когда появятся мухи и кровососущие насекомые, её передёргивало…

Но настала ночь, когда всех погнали прочь и…

– Всё. Идите. – Старший охраны нахлобучил на голову шапку, которую почему-то держал в руках, и показал куда-то в сторону: – Там – город Зааркам. – Поменял направление: – В сорока лигах – форт двенадцать. – Ткнул пальцем ещё в одну сторону: – Если двигаться туда, то попадёте в Хормо. – И напоследок махнул: – Ридо там, но как раз туда я идти не советую. Крепость захватили тушуры. И они уже спускаются в долину…

Тушуры?! Она не выдержала, протолкалась вперёд:

– Тушур вновь напал на Фиори?!

– А тебе-то что? – ощерился охранник помоложе. – Ты политическая! Не уголовная! Радоваться надо! Освободители идут! У! – замахнулся на неё прикладом ружья, но тут же получил по хребту от старшего:

– Совсем ума лишился, Пор?! Ты на неё взгляни – какой из неё политик?! Я, в отличие от тебя, её бумаги видел: член семьи.

Мальчишка, её ровесник, сразу затих. Опустил голову. Потом опять поднял, взглянул на старшего:

– Идём, что ли, дядька Каран?

– Идём.

Охранники двинулись по дороге. Внезапно, обернувшись, этот самый мальчишка закричал:

– Через лигу развилка тракта!

Снова отвернулся, подтянул ружьё и прибавил ходу, догоняя своих.

– Куда это они?

– Нас бросили?

– Это что, мы свободны?!

Один из каторжников-мужчин, здоровенный, как глыба, внезапно выкрикнул:

– Кто знает эти места?!

Вперёд протолкался маленький, щуплый человечек, чем-то похожий на крысу:

– Судя по тому, что назвали Ридо, до Хормо около сотни лиг отсюда.

Что он несёт? Хормо находится в трёхстах лигах от Ридо. А судя по синеющим горам, до крепости не так далеко… Пусть она никогда не бывала в этой местности, но карты отца ещё помнит.

– Это не Хормо! – Шагнула вперёд, оттолкнув стоящих перед ней.

При виде полосатого платья губы громилы непонятно дрогнули.

– Это не Хормо, сьере! Хормо находится в другом месте. Точнее, до него ещё далеко. Это, скорее всего, провинция Зааркам. Если я правильно помню, да и охранник подтвердил, через лигу будет развилка тракта. Там мы можем узнать, где точно находимся. Дорога к Ридо всегда была оживлённой – купцы торгуют круглый год.

– Она верно говорит, Даг. – Голос над её головой заставил невольно присесть, настолько он был гулким.

– Ты что, веришь ей, Диби?

– А почему нет? Она – полосатик. Врать ей резона нет. Но на нашем месте я двинул бы в сторону форта двенадцать.

– А что это такое? – Громила впереди неё озадаченно почесал бритый наголо затылок.

Снова вылез человек-крыса:

– Неукротимый затеял в последний год постройку небольших крепостей из кирпича. И называет их фортами. Этот, судя по номеру, двенадцатый из построенных.

Виури напряглась – новая крепость? Надо запомнить…

– Что толочь воду в ступе? Идём до перекрёстка, а там всё узнаем…

Каторжники толпой двинулась в ту же сторону, куда ушли охранники. Виури, поколебавшись, пошла за ними.

Значит, война? Тушур напал… Опять… Вспомнились страшные разговоры беженцев в замке, рассказы тех, кто выжил во время гражданской… Если всё так, как обстоит по словам старшего конвоя, то… Неужели именно на это намекала рёсска?! Её словно молнией ударило, она даже остановилась. Тут же кто-то толкнул её в спину. Потом – в бок. Не больно. Просто как помеху, мешающую идти.

– Чего застыла? Или иди, или уйди в сторону!

Она начала проталкиваться к обочине. Затем уселась на землю, для виду расшнуровывая грубый ботинок, мол, камешек попал. Мало ли… Вскоре прошёл последний из осуждённых, плотоядно и скользко окинув её взглядом. Стало противно. Она не дура, прекрасно понимает, чем кончится поход в компании озверевших от отсутствия доступных женщин мужчин. Это сейчас всех сдерживает непонятность ситуации, в которой они оказались: подняли среди ночи, пригнали неизвестно куда, бросили, ничего толком не объяснив. Хорошо, хоть не скрыли, что началась война… Как только будут первые конкретные сведения, начнётся оргия. Голодные мужчины тут же разложат женщин на траве. И кстати, большинство из арестанток будут этому только рады, потому что сами чем только не пользовались, чтобы утолить похоть. Насмотрелась… Поэтому ей надо спрятаться…

Взглянула направо-налево. Никого. Бросилась со всех ног в гущу леса. Хлеб у неё есть. Хотя бы сутки отсидится, а там будет видно…

Уже исчезнув за ягодными кустами, сейчас голыми, но представляющими собой клубки спутанных прутьев, услышала далёкий треск ружей, так хорошо знакомый ей. А спустя ещё некоторое время – далёкий безысходный тоскливый вой, в котором не было ничего человеческого. Сжалась, втянув голову в плечи и пригнувшись к чёрной земле. Один раз в жизни она слышала подобный звук, но ей хватило запомнить его до смертного одра – так кричат люди, которых убивают. И у которых нет надежды спастись…

…Спустя трое суток перед новым фортом номер двенадцать дежурный разъезд охраны подобрал едва живую каторжницу в полосатом платье осуждённой бессрочно. Медики с трудом привели её в чувство. После того как беглая пришла в себя, её допросили. А когда услышали то, что та сообщила, немедленно отправили на место событий тревожную группу. Хотя приказ о начале военных действий поступил вовремя, но интервенты ещё не показывались так близко к форту. Тем более что расстояние до Ридо составляло почти триста лиг… Все слова каторжницы подтвердились. В семидесяти с небольшим лигах от форта нашли кучу изрубленных на куски тел в одеждах осуждённых, и отдельно двадцать пять убитых конвоиров. Естественно, без оружия и снаряжения. Командир форта немедленно связался со штабом.

Глава 22

Тяжёлый транспорт медленно сел на мощённую камнем площадку, специально подготовленную для этого, затем открыл аппарель. Атти с нетерпением ожидал, когда из машины начнут выходить люди. Он находился в Ниро уже несколько часов, успев провести осмотр конвейеров заводов Стела, и поэтому пребывал в