— Отвези ее домой.

— Домой, Дэвид?

— Да, именно так я сказал. — Ему не понравилась преувеличенная мягкость ее голоса.

Наверное, за этим что-то стояло, но он не сумел понять, что именно.

Дверь закрылась. Корман нервно забарабанил по столу пальцами — он представил глаза девочки. И вновь ощутил холод в животе.

В течение следующих двух недель на него навалилось множество новых проблем. Как и большинство государственных деятелей его уровня, Корман был способен решать сразу несколько задач. Но он не обладал способностью почувствовать момент, когда необходимо переключиться на нечто главное.

Первые несколько дней он игнорировал свою бледную гостью. Однако не мог вести себя так, будто ее и вовсе не существует. Она постоянно присутствовала, тихая, послушная, скромная и худенькая, с большими, широко раскрытыми глазами. Подолгу сидела на стуле неподвижно, словно забытая кукла.

Когда к ней обращалась Мэри или кто-то из горничных, она игнорировала несущественные замечания, отзываясь лишь на прямые вопросы или приказы. Она отвечала слабейшим движением головы или жестами и произносила односложные слова, если без них было не обойтись. В этот период Корман совсем не разговаривал с Татьяной. Но заметил: девочка фаталистически воспринимает тот факт, что не стала частью его сложной жизни.

На четвертый день после ужина он оказался с девочкой наедине, наклонился к ней и резко спросил:

— Татьяна, что с тобой? Ты здесь несчастлива?

Она отрицательно качнула головой.

— Тогда почему ты не смеешься и не играешь, как другие дети?

В этот момент в комнату вошла Мэри, и он замолчал.

— Секретничаете? — осведомилась Мэри.

— Можно подумать, что у нас есть повод, — проворчал он.

В тот же вечер он получил последнюю сводку с театра боевых действий. Она не принесла ему удовлетворения, скорее вызвала досаду. В ней отсутствовала энергия, напор. Покорение планеты больше не доставляло ему радости.

К концу второй недели ему до смерти надоел голос, который почти всегда молчал, и глаза, смотревшие мимо него. Казалось, он живет рядом с призраком. Так больше не могло продолжаться. Человек должен иметь возможность расслабиться в собственном доме.

Конечно, он мог приказать, чтобы девочку отвезли обратно на Лани, как хотел сделать с самого начала. Однако так он признал бы собственное поражение. А Корман не мог проиграть, тем более молчаливому ребенку. Татьяна не выживет Кормана из его собственного дома и не заставит вышвырнуть ее вон. Он принимает вызов. И добьется победы.

Призвав в кабинет главного научного консультанта, он с пафосом произнес:

— У меня на руках оказался ребенок, который не может приспособиться к окружающей обстановке. Девочка понравилась моему сыну, и он прислал ее сюда с Лани. Она действует мне на нервы. Что тут можно сделать?

— Боюсь, я не сумею вам помочь, сэр.

— Почему?

— Я физик.

— Ну, а предложить кого-нибудь другого вы можете?

Физик подумал и ответил:

— В моем департаменте нет подходящего человека, сэр. Однако наука занимается не только разработкой различных устройств. Вам нужен специалист совсем в другой области.

Он связался с ближайшей больницей и тут же получил ответ.

— Вам поможет детский психолог.

— А кто лучший на нашей планете?

— Доктор Джагер.

— Свяжитесь с ним. Я хочу, чтобы он приехал ко мне домой сегодня вечером, не позднее семи часов.

Джагер, толстый весельчак среднего возраста, легко сыграл роль старого друга, случайно зашедшего к Корманам. Он болтал о всяких пустяках, втягивая в беседу Татьяну, даже сделал вид, будто о чем-то толкует с ее медведем. В течение часа девочка дважды выходила из своего мирка, чтобы улыбнуться, но тут же опять замыкалась в себе.

Затем Джагер намекнул, что его надо оставить наедине с Татьяной. Корман вышел из гостиной, убежденный в том, что у доктора ничего не получится. В соседней комнате Мэри посмотрела на мужа.

— Кто у нас в гостях, Дэвид? Или меня это не касается?

— Специалист по психическим заболеваниям. Доктор пытается помочь Татьяне.

— В самом деле? — И вновь в ее голосе появилась сладость, от которой Корману стало горько.

— Да, — процедил он, — в самом деле.

— Я думала, девочка тебя не интересует.

— Никоим образом, — заверил жену Корман. — Но к ней проявил интерес Рид. Я считаю необходимым периодически вспоминать о том, что Рид — мой сын.

Она не стада расспрашивать дальше. Корман занялся своими бумагами, дожидаясь, когда Джагер закончит свою работу. Затем он вернулся в гостиную, оставив Мэри с книгой, и огляделся.

— А где она?

— Горничная увела. Сказала, что девочке пора спать.

— Вот как? — Корман уселся в кресло, дожидаясь от врача отчета.

Джагер оперся рукой о стол.

— У меня есть веселая игра, в которую я играю с детьми, не желающими разговаривать. Девять раз из десяти прием срабатывает.

— И в чем он состоит?

— Я заставляю их писать. Как ни странно, дети часто поддаются на эту уловку. Я уговариваю написать коротенький рассказ о том, что произвело на них самое сильное впечатление. Результаты бывают поразительными.

— И вам удалось?..

— Подождите, пожалуйста, мистер Корман. Прежде всего мне хотелось бы сообщить вам, что дети обладают удивительными врожденными способностями, которым позавидует любой писатель. Они способны к яркому самовыражению невероятно простыми средствами. Они подчас производят сильнейшее впечатление не только тем, о чем пишут, но и тем, о чем не пишут. — Он задумчиво посмотрел на Кормана. — Вам известны обстоятельства, при которых ваш сын нашел девочку?

— Да, в письме было об этом.

— Ну что ж, в таком случае вы сочтете рассказ Татьяны очень выразительным, — Он протянул Корману листок бумаги, — Она написала это без моей помощи, — Он потянулся за пальто и шляпой.

— Вы уходите? — удивился Корман, — А как насчет диагноза? Что нам делать с девочкой?

Доктор Джагер остановился у двери.

— Мистер Корман, вы умный человек. — Он показал на листок, зажатый в руке Кормана. — Я полагаю, здесь есть все, что вам нужно.

И с этими словами он удалился. Корман посмотрел на листок. Оказалось, что рассказ получился совсем коротким. Он прочитал несколько строк.

«Я— ничто. Мой дом исчез. Моя кошка прилипла к стене. Я пыталась ее снять. Они не позволили. Они выбросили кошку».

Холод у него в животе начал расти. Корман вновь прочитал написанное гостьей. И еще раз. Потом он подошел к лестнице и посмотрел вверх — там находилась спальня девочки.