просто снедал его гортань и съедал же глаза, но и выедал их уже и по старой же все их сухости от пролитых и не ранее же слез, дернул нервно еще и головой из стороны в сторону, в желании теперь еще и от картинок избавиться, что так усердно, как масло и в топку, подбрасывали, предоставляя их перед этим чуть ли и не на блюдечке с голубой каемочкой, его же собственные фантазия и воображение: в цвете и во всех же оттенках так иронично и одновременно трагикомично лишь красного и черного. — Я же правильно понял, Ксан, что ты так и не добил наши непарковочные старания с ней своим воровством-встречей?

— Я сказал ей все, что думал и думаю же до сих пор об этом… — вступил и тут же вступился за себя же сам мужчина, но и не оправдываясь, скорее же чтобы только и сложить уже полную и целостную картину мира, произошедшего и происходящего, да и не столько же еще объяснить-разъяснить им свой поступок и почему действительно не получилось, как и кто виноват, безусловно виня только себя и почти буквально же сгорая от стыда, сколько и пояснить его, продумав затем и дальнейшие шаги, что делать и с этим же еще дальше, ведь и тут же еще понимая и принимая, что сделал все, что от него требовалось и что он на самом деле тогда мог, да и даже еще больше, чем было можно и нужно, задействовав не только тело, но и душу, да и как свои, так и ее, ну а дальше же, как и с Егором все, она должна была пройти и дойти сама, от понятия к принятию, без другого и чужого навязывания и манипуляций, а и тем более: внушения и назидания, — …равно как и ее же отцу затем, но с ним она куда чаще и больше, чем и обычно все — периодически, уходила в себя и вряд ли заставала эти моменты адекватно и полно, так что фактически для нее же самой их, считай, и не было! Да и я ведь дальше и глубже сам не лез… — и, хмыкнув как-то горестно и почти обреченно, он тряхнул своей русой головой, взглянув затем и на почти такого же вымотанного, как и он же сам, так еще и знатно уставшего всем и сразу за и прямо-таки один чрезвычайно долгий день и такую же не менее же долгую ночь Женю, — …понадеявшись и надеясь все еще, как и все же в этом на тебя, Жень: я же не член вашей семьи! Хоть и переживаю за нее не меньше, чем за свою и… своих. Да и, чего уж там, как за свою и своих. И без как! И пусть все получилось — не так, как хотелось и мнилось: всему свое время же, верно. Фундамент заложен, лед треснул… Ну а мне же самому — просто было важно увидеть то, что я хотел и увидел: страх. Ее страх! И не столько же за то, что это все на самом деле… да и с ней же самой… сколько и за именно другую реакцию на это вот все! Она боится быть… — и в его горле нещадно запершило, что пришлось даже прерваться посреди предложения и откашляться, а после и почти что харкнуть, сплюнув горечь своего же осознания и такой же энергии, за которыми последовали и все же отзвуки остальных энергий, окружающих сейчас и здесь его, что и так же все в момент, как во сне, но и скорее даже кошмаре, стали самым ужасным и удушливым коллабом всех времен и народов: где все хорошее — вмиг стало плохим, а само же плохое — худшим, — …стать испорченной! Хотя… Видят все, сверху и мы же все снизу, она такой не будет и не станет… никогда! Что бы ни сделала и ни сказала… И да, это то самое исключение из правила с никогда. Опять же, пусть и лично пока для меня!

— Спасибо, Ксан! — Почти что и подлетел же к нему на всех парах Женя, в два шага преодолев расстояние меж ними, и пожал своей уже свободной левой рукой его соответствующую, накрыв затем еще и правой поверх, выпустив таки из нее платок, так еще и в особой признательности и благодарности. — Это взаимно! Но и особенно еще — за нее: что был с ней, пока меня не было и… что есть же и сейчас, когда уже есть я. Не говоря уж и за то, что… и это сейчас без ревности и зависти… ты всегда рядом и ближе, гораздо ближе, чем я… да и все мы и… и вам же всем спасибо, ребят! — Обратился он уже и к остальным, не только взглядом осмотрев их, но и корпусом покружив и так же пожав руку каждому. — Ведь и как бы там и то ни было… и вы как не были, так и сейчас же не должны… по факту-то, да… не обязаны… но и делали это же… и делаете же до сих пор!

— Брат за брата! — Подняли по одной своей правой руке со сжатым кулакам в воздух парни вместе с мужчиной: в знак уже ему от них поддержки, как и такой же опоры.

— А теперь же — еще и за сестру! — Дополнил Александр и с большой уже своей прямо-таки и охотой и неохотой же остальных, что только лишь и позабавило его, замотивировав еще больше, потрепал их по головам, растрепав их шевелюры тем самым за считанные минуты, а то и секунды, хотя и Вишну тут и в его же все случае, к сожалению ли, радости, не пахло, только щекотало и скорее же крылом, двумя же его собственными крылами, чье золотое перо с рваным концом на черном же фоне и из крайнего же ряда так затем и осталось в рыжей шевелюре Влада, вставленное случайно ли, нет, но как у индейца и которое он так бы без зеркала и не заметил, если бы не смех четверых, который уже просто невозможно было скрыть за кашлем, да они и не пытались особо, только тогда он уже обшарил себя руками, начав с головы, нашел их смешинку и отомстил, разломив находку на ровное и равное же количество частей, и вставил каждому в прическу, теперь уже и сам смеясь с их общего негодования аж до слез, а когда утер их, лишь слегка уловив вспышку