— Невозможно ведь, чтобы совсем чужой человек, не имея никаких оснований, позволял себе такое! — твердила хозяйка, сверля постояльца злыми глазками и явно ожидая объяснений. — Пусть и было темно, но не так, чтобы уж совсем ни улиц, ни домов не различить. Да Тадик и сам говорил — какие-то люди перед домом стояли и о чем-то говорили. И что я должна думать?

Припёртый к стенке железными аргументами, парень понимал, что все отрицать — глупо, надо избрать другую тактику, но держать ухо востро, ведь эта баба способна выжать из человека всю подноготную.

И он решил осторожно высказать предположение:

— Вот теперь я думаю… а что, если эти двое, что остановились напротив, сделали это специально?

Чтобы ввести в заблуждение, ну, сбить с толку…

Нарочно громко говорили, привлекая внимание, а тем временем их сообщники потихоньку что-то вносили в другой дом.

— В какой? — упорствовала мегера.

— Ну откуда же мне знать? Я ведь вообще не знаком с вашими соседями.

— Вот и плохо! — нашла за что уцепиться Богуся, хотя и сама знала соседей в основном по слухам и сплетням. — Впрочем, могло быть и такое. В прежнее время тут жили порядочные люди, никаких воров не водилось, а вот теперь — не поручусь. Сейчас все возможно. Выпустят бандита из тюрьмы, он и поселится по соседству, спрашивать не станет.

Подброшенная Тадиком идея завладела хозяйкой, та принялась вслух перебирать соседей, прикидывая, кто из них мог заняться воровским промыслом.

— Квятковский вряд ли, — рассуждала Богуся, — он теплицу построил, значит, зарабатывает неплохо, зачем ему такой риск? А вот Циммер… угловой их дом, пьяница горький, этот мог… Чем живут — неизвестно. Говорит, дочка работает, да сколько учительница может заработать? Гроши, на это семьи не прокормишь. А может. Вишняк? Большой чиновник, а в наше время нет никого хуже больших чиновников, вор на воре сидит, каждого второго свободно можно привлекать, не ошибёшься. Ещё кто?.. Тадик здесь часто бывал, когда ещё его дедушка и бабушка были живы, мог бы подсказать…

— Во времена моих дедушки и бабушки тут в округе ни одного грабителя не было! — твёрдо заявил Тадик. — Но насчёт Вишняка сомневаюсь…

— А что? — недовольно вскинулась пани Богуслава. — Разве я не права? В наше время…

— Правы, правы, — успокоил мегеру Тадик, — кто станет отрицать, что сейчас большинство шишек — сплошное ворьё, да ведь они по-другому воруют, казну грабят, взятки берут. Вряд ли фомками орудуют и краденое перепродают.

— Может, и так, — неохотно уступила хозяйка. — Тогда кто же? Маевские шампиньонами промышляют… О! А если шампиньоны только для прикрытия? Я и то удивлялась — такую шампиньонницу отгрохали, в неё пропасть краденого поместится, даже если полгорода ограбить. Опять же Тарковяк, что напротив нас… Интересно, на какие такие шиши Тарковятиха в мехах щеголяет? И продукты… Ведь самые дорогие продукты в магазинах покупает.

Перемыв косточки всем ближним и дальним соседям, пани Богуслава вернулась к Маевскому с его шампиньонами, и Тадик горячо поддержал эту кандидатуру. И в самом деле, пустые в это время года громадные и тёмные помещения чистили и ремонтировали, что, разумеется, отнюдь не препятствует сокрытию в них краденого. Маевского же, уже пожилого пана, Тадик знал с детства, отец его очень уважал как человека умного, отзывчивого и кристально честного, так что ему никакие дурацкие подозрения не опасны.

Итак, высказанная Тадеушем версия пришлась по вкусу пани Богуславе, однако оставалось ещё что-то, интуиция ей подсказывала, не разум, баба просто нутром чуяла — не все состыковывается. Что-то не так…

И она опять угрюмо задумалась.

— А за Стасем Тадеуш присматривает? — вдруг сурово поинтересовалась Хлюпиха. — Не пробирается ли он тайком в отцовский кабинет?

Тадеуш почти с чистой совестью мог поклясться — нога Стася в отцовский кабинет не ступала! К тому же его вещи — книги и одежда — интересуют Стася меньше всего.

— И все-таки дом надо как следует проверить, — решила хозяйка. — Бережёного Бог бережёт. За участок я спокойна, там дети целыми днями шныряют, если бы что подбросили, давно бы обнаружили. А вот в сарае следует все осмотреть, пусть Тадик этим займётся.

— Ив подвале! — вырвалось у Тадика.

Он тут же пожалел, что не откусил себе язык, но слово не воробей. И поскольку хозяйка глядела на него выжидательно, пояснил без особого воодушевления:

— Я почему про подвал вспомнил, небольшие вещи можно через окошки протолкнуть, если кто захочет.

— Хорошая мысль, — похвалила пани Богуслава, радуясь, что успела подвальные помещения привести в порядок. — Вот с него мы и начнём.

Пришлось Тадеушу приняться за осмотр подвала, что заняло немало времени. Затем обследовать сарай, это пошло легче. Повсюду его сопровождала бдительная хозяйка, не спуская с парня глаз и осуществляя общее руководство. Нет худа без добра, Богуся тоже утомилась, а главное, немного успокоилась, не обнаружив ничего постороннего в своём доме. Проверив затем, как идут ремонтные работы, и выслушав объяснение относительно последней дверцы, она обсудила ещё проблему водосточных труб и на этом решила сегодня закончить, на прощание объявив:

— Завтра с утра пораньше отправляюсь на базар. А Тадику на работу к скольки?

Тадеуш, не подумавши, брякнул правду:

— К восьми.

— Ну так Тадик меня на базар и подбросит.

Вместе доедем.

И это окончательно добило бедного парня.

Несчастливым оказался для Тадеуша этот день, столько неприятностей свалилось на него, одна Вожена чего стоила. Однако, запершись в кабинете на ключ, он твёрдо решил: доведёт своё дело до конца, невзирая на то, спят ли все в доме или нет. Ни за что не откроет, пусть ему хоть дверь выламывают!

* * *

— А что это Тадик с собой тащит? — покосилась на сумку пани Богуслава, когда они утром вышли во двор. — Столько всего на работе требуется?

Сумка на плече квартиранта и впрямь выглядела внушительно, но Тадик был готов к новым превратностям судьбы.

— Да нет, просто решил сегодня отнести вещи в химчистку. Давно собирался, но все было некогда.

— Почему же не выстирать дома? — подозрительно поинтересовалась хозяйка. — Ещё и за химчистку платить.

— Да там кожаная куртка, не станешь ведь её стирать, а почистить давно пора, — спокойно пояснил парень, открывая дверцу машины и небрежно швыряя сумку на заднее сиденье. — И вторая, непромокаемая, тоже совсем грязная. Она мне уже столько служит… а раз написано — «сухая чистка», значит, стирать — только портить.

— Ив какую химчистку ты сдаёшь вещи? — полюбопытствовала рачительная хозяйка, усаживаясь рядом с водителем.

— На Хожей, знаете? Очень хорошая.

Пани Богуслава отцепилась от химчистки, и дальнейший путь проделали в молчании. До базара на Валбжихской доехали на редкость быстро.