«Где твоя вера в свои силы? — прошептал голос. — Вовсе не обязательно проливать кровь». И внезапно Катса ясно увидела, что она натворила. Увидела Ранду, бледного, сжимающего подлокотники трона так сильно, что, кажется, они вот-вот оторвутся. Он в любой момент может приказать лучинкам атаковать, просто из страха, объятый ужасом перед тем, что она нападет первой.

На глаза навернулись слезы. Милосердие оказалось еще страшнее, чем убийство, потому что это труднее, и Ранда его не заслужил. И хоть она и хотела того же, чего хотел этот внутренний голос, она не чувствовала в себе храбрости это сделать.

«По думает, что у тебя довольно храбрости, — яростно убеждал голос. — Притворись, что веришь ему. Поверь хоть на мгновение.»

Притвориться. Иголки в пальцах кололи до крика, но, быть может, получится притворяться достаточно долго, чтобы выбраться из зала.

Катса подняла на короля горящий взгляд. Голос ее дрожал.

— Я покидаю замок, — произнесла она. — Не пытайтесь меня остановить. Иначе пожалеете, я обещаю. Как только я уеду, забудьте обо мне — я не желаю быть зверем на поводке. Вы больше не будете мне приказывать.

Глаза его округлились, рог раскрылся от изумления. Повернувшись, Катса бросилась бежать по ковру, прислушиваясь к тишине, готовая взвиться при первом же намеке на звон тетивы или взмах меча. Выбегая в высокие двери тронного зала, она чувствовала на своей спине взгляд сотен потрясенных глаз. И никто из них не знал, что она была на расстоянии вдоха, на расстоянии нервной дрожи от того, чтобы передумать.

Они отправились в путь задолго до рассвета. Провожали их два заспанных химика — Раффин и беспрерывно зевающий Банн. Утро выдалось холодное и бодрило, но Катса молчала. Она стеснялась своего попутчика и с Раффином чувствовала себя так неловко, что, казалось, лучше бы он не приходил. Если бы Раффин своими глазами не видел, как она выехала из замка, можно было бы притвориться, что она вовсе никуда не уезжает. Но Раффин стоял рядом — притвориться было бесполезно, и никак не получалось удержать эту странную жидкость, которая мучительно вскипала у нее на глазах и в горле при каждом взгляде на Раффина.

С ними просто невозможно, с этими двумя — если не доведет до слез один, то другой уж точно. Что бы тут устроила Хильда, можно было только догадываться, да и самой Катсе трудно было бы прощаться и с ней, и с Оллом. Утро получилось далеко не самое радостное, но, по крайней мере, хотя бы с По они не расставались. А сейчас он, наверное, стоит подле своей лошади и слышит, как она об этом думает. Она на всякий случай бросила на него испепеляющий взгляд, но он только вскинул брови, улыбнулся и зевнул. Что ж. Если он будет засыпать в седле, она просто оставит его глотать пыль. Прохлаждаться нет настроения.

Раффин суетился, бегая от одного коня к другому, проверяя седла, закрепляя стремена.

— Наверное, не стоит беспокоиться о вашей безопасности, раз вы едете вместе.

— Все будет в порядке, — Катса потянула за ремень седельной сумки и перебросила ее через спину лошади к По.

— У вас есть список союзников Совета в Сандере? — спросил Раффин. — А карты? Провиант на сегодня взяли? А деньги не забыли?

Катса улыбнулась — он вел себя точно заботливая матушка, которая отправляет своего отпрыска в далекое путешествие.

— По — принц Лионида, — сказала она. — И всегда возит с собой мешки золота, у него и конь поэтому такой большой.

Раффин посмотрел на нее сверху вниз, в глазах его плескался смех.

— Вот, возьми, — он сомкнул пальцы на небольшом мешочке. — Это снадобья, на случай, если потребуется. Я их все надписал, чтобы было понятно, отчего они помогают.

По шагнул вперед и протянул руку Банну:

— Спасибо за все. — Потом пожал руку Раффину. — Вы ведь позаботитесь о дедушке, пока меня не будет?

— Пока мы рядом, с ним ничего не случится, — уверил Раффин.

По сел на коня, Катса взяла ладони Банна в свои и крепко их пожала, а потом подошла к Раффину и, подняв голову, посмотрела ему в лицо.

— Ну, — пробормотал он. — Вы нам дадите знать, как дела, если будет возможность?

— Конечно, — отозвалась Катса.

Он опустил глаза в пол, потом кашлянул, потом потер шею и вздохнул. Ей снова ужасно захотелось, чтобы его тут не было, потому что слезы готовы были вот-вот потечь по щекам и не было сил их сдержать.

— Ну, — проговорил Раффин. — Когда-нибудь мы увидимся снова, сестренка.

Катса потянулась к нему, обвила руками шею, а он поднял ее в воздух и крепко обнял, и на мгновение она замерла, уткнувшись носом ему в воротник.

И вот ноги снова коснулись земли. Отойдя, Катса вскочила в седло.

— Едем, — сказала она По и ни разу не оглянулась, пока их лошади рысью выезжали с конного двора.

Маршрут был приблизительный и постоянно менялся, потому что единственной четкой целью был поиск любою пути, который может приблизить их к разгадке тайны похищения. Первым пунктом назначения стал постоялый двор к югу от Мергониона, в трех днях езды от Рандиона — он стоял на пути, по которому, скорее всего, следовали похитители. Здесь часто останавливались шпионы Мергона, а также купцы и путешественники из портовых городов Сандера, а часто и Монси. По счел, что такое начало ничем не хуже любого другого, к тому же это не уводило их с пути, который шел в Монси.

Они не стали скрывать свои имена. Во всех семи королевствах Катсу узнавал по глазам каждый, чьих ушей хоть раз касались рассказы о ней. В По сразу признавали лионидца, а его собственные глаза, да еще и попутчица, щедро давали пищу для разговоров. Поспешный отъезд Катсы со двора Ранды вместе с лионидским принцем быстро окажется у всех на устах. Любая попытка скрыть свою личность бесполезна; Катса даже не потрудилась переменить синюю тунику и штаны, которые выдавали ее принадлежность к королевской семье. Цель их путешествия тоже не останется тайной, ведь все уже привыкли к мысли, что Одаренный лионидец ищет своего деда, значит, теперь в поисках ему помогала Одаренная дама. Их вопросы, маршрут, даже то, что они ели за ужином, — все станет поводом для сплетен.

Но все же этот обман был им надежным прикрытием, ведь всем невдомек, что Катса и По ищут не лионидца, а причины его похищения. Никто не поймет, что они знают о причастности Мергона и подозревают Лека, короля Монси. И никто даже не предполагает, сколь многое может выяснить лионидец, задавая самые обычные вопросы.

По был отличным наездником, и они ехали с почти привычной для Катсы скоростью. Деревья южных лесов проносились мимо, стук копыт успокаивал и заставлял утихнуть боль от расстояния между ней и теми, кого она оставила.

Она была рада По, ей нравилось ехать в его обществе, но когда они остановились, чтобы размять ноги и поесть, ее снова охватило смущение, она не знала, как себя вести, что сказать.