В «Дер Ангриф» появилась статья с призывом «сокрушить убийц и стереть их в пыль», а в дневник были занесены другие, уже чисто деловые замечания. Из разговора с вдовой Вессель Геббельс узнал, что подругой Хорста была бывшая проститутка, «спасенная им из бездны порока», и несостоявшийся драматург Йозеф Геббельс уловил тут потенциал для пьесы в духе любимого им Достоевского:

«Совершенно как в романе: идиот, шлюха, рабочий из хорошей семьи, вечные муки совести» – решительно все, что нужно для создания образа юноши-поэта, мечтателя и идеалиста [2].

Что и было сделано. Когда 23 февраля 1930 года Хорст Вессель умер, Геббельс при согласовании с лидером фракции НСДАП в рейхстаге объявил, что все члены партии будут носить траур по павшему герою вплоть до 12 марта. Для них отменяются все увеселения, ибо его жизнь и смерть должны стать уроком для всей германской молодежи, а память о нем будет увековечена: часть СА, которой он командовал, будет названа именем Хорста Весселя.

Похороны состоялись при небывалом стечении народа, гроб был покрыт знаменем со свастикой, оркестры исполняли марш «Был у меня товарищ» [3], а Геббельс произнес речь, ставшую спектаклем под открытым небом.

Он восклицал с трибуны: «Хорст Вессель!» – и стройные ряды штурмовиков СА единым могучим хором отвечали: «Здесь!»

А Геббельс продолжал:

«…да, это так. Когда СА соберутся на великий смотр, и начнут перекличку, и каждый будет вызван фюрером – тогда прозвучит и твое имя, Хорст Вессель, и твои товарищи ответят за тебя: «Здесь!» Ибо там, где Германия, – там будешь и ты…»

И еще Геббельс сказал, что песню на стихи, написанные Хорстом Весселем, через 10 лет будут петь дети в школах, рабочие на фабриках, солдаты, марширующие в строю.

Ну тут он ошибся – это случилось уже через три года.

III

Канцлер Брюнинг получил свой пост в конце марта 1930 года – и в придачу к нему еще и ужасный кризис в экономике и совершенно неуправляемый рейхстаг. При вступлении в должность он заявил, что будет добиваться отмены платежей по душащим Германию репарациям, но это закрывало дорогу к займам из-за рубежа, которые и так-то было невероятно трудно получить. И в итоге у него оставался выбор: или снова начать печатать необеспеченные марки, или ввести в стране режим строгой экономии.

Он выбрал экономию – и буквально за пару месяцев стал самым непопулярным канцлером из всех, кто только был в недолгой истории Веймарской республики.

Стать самым непопулярным рейхсканцлером, право же, было нелегко – уж больно широк был выбор. Примерно дюжина политиков, тасуемых, как карты в колоде, раз за разом пытались организовать правительственное большинство в рейхстаге, и раз за разом оказывалось, что все их усилия тщетны.

Правительства в Рейхе в послевоенный период менялись часто – за короткий период между 1919 и 1930 годами их сменилось ровно двадцать, и жизни их были недолговечны, как у бабочек.

Но, пожалуй, одному только Брюнингу пришлось иметь дело с рейхстагом, в котором имелось так называемое «негативное большинство». Оно состояло из таких взаимно отрицавших друг друга сил, как крайне левые коммунисты и крайне правые национал-социалисты. Геббельс после выборов 1930 года говорил, что «мы придем в рейхстаг, как волки входят в овчарню», – и надо полагать, что Тельман и его соратники по Коммунистической партии Германии думали примерно в том же направлении [4].

И мало было Брюнингу, «честному пастырю своих овец», этих двух волков, так еще и «овцы» отказывались ему повиноваться. Он держался за счет поддержки своей партии католиков, так называемой Центральной, и на том, что его терпели социал-демократы. Но для рабочей партии терпеть канцлера, урезающего пособия в условиях все возрастающей безработицы, было все труднее и труднее.

Брюнингу приходилось то и дело обращаться к правлению президентскими декретами чрезвычайного положения согласно «статье 48» германской Конституции.

Канцлер, собственно, не имел поддержки в рейхстаге и в политическом смысле буквально висел на волоске – он полностью зависел от доброй воли рейхспрезидента. А тут еще и выборы подоспели – полномочия действующего рейхспрезидента, престарелого фельдмаршала Пауля фон Гинденбурга, избранного в 1925-м, должны были истечь 5 мая 1932 года.

Брюнингу не хотелось раскачивать лодку в такое неспокойное время. И ему пришла в голову мысль – а почему бы не утвердить новый срок президентства без выборов, а просто волей рейхстага? Конституционные поправки, правда, можно было провести только при наличии двух третей голосов в парламенте.

И рейхсканцлер начал проводить консультации с лидерами фракций.

IV

Вождь НСДАП Адольф Гитлер сообщил канцлеру Брюнингу, что он готов поддержать продление полномочий фельдмаршала в качестве президента, но только при одном непременном условии – Гинденбург немедленно уволит самого Брюнинга и назначит новые выборы в рейхстаг.

Фельдмаршал отказался сразу и наотрез – он усмотрел в этом шантаж.

Теперь президентские выборы стали неизбежны, и тут в НСДАП случилась заминка. Лидер партии Адольф Гитлер упорно не давал согласия на выставление своей кандидатуры на пост президента.

Геббельс был просто в отчаянии. Он, собственно, понимал, что выбор между национальным героем, победителем при Танненберге, и бывшим ефрейтором может быть только один и что Гинденбург победит вне всяких сомнений.

Но для Гитлера было очень важно хотя бы «показаться на ринге» – и вот этого-то Геббельс никак не мог ему внушить. Сомнения и колебания окончились только в конце февраля 1932 года – началась бешеная предвыборная кампания.

Единственной проблемой – чисто технической – было отсутствие у Гитлера германского гражданства. Она была устранена тоже чисто техническими средствами – Адольф Гитлер получил назначение на пост советника при совете культуры в Брауншвейге, а совет сразу назначил нового советника своим представителем в Берлине. Статус государственного служащего автоматически сделал Гитлера гражданином Рейха.

Устроил это сторонник Гитлера Вильгельм Фрик, министр внутренних дел Тюрингии.

Пропагандистская машина НСДАП, организованная Геббельсом, начала творить чудеса. Германию захлестнула волна парадов, митингов и манифестаций. Гитлер за 11 дней произнес речи в 12 городах, каждый раз собирая огромные толпы народа. На митинг в Бреслау он опоздал на четыре часа, но люди не разошлись.

«Фёлькишер Беобахтер» утверждала, что фюрер непосредственно обратился к 500 тысячам немцев. Преувеличение, конечно. Но как любил говорить Геббельс:

«Мы добиваемся не правды, а эффекта».

Первый тур выборов не дал результата. Гинденбург получил 49 % голосов, Гитлер – 30 %, Тельман – 13 %, и далеко позади остался кандидат от правой Националистической партии, собравший всего 7 %. Для второго тура Геббельс придумал новое средство – был взят в аренду самолет, на котором Гитлер в течение недели облетел всю страну.